Шрифт:
Закладка:
— Нравится? — спросила Аня. — А давай мы ее купим! Я слышала, что миниатюры продаются.
Картина стоила не так много. Анна решила, что отправит пейзаж в больницу к Гвенде. Когда девушка очнется, ей будет приятно видеть вокруг знакомые вещи.
Директор почты Лонто-хейма, мейст Дебреер, тоже был на выставке. Аня сразу передала ему картину, воспользовавшись его дружбой с Танроу. Заодно она пообщалась с ним на тему посылок и перевозок. Профессиональные секреты господин Дебреер, разумеется, раскрывать не стал, но пообещал бесплатную консультацию и поддержку. Когда-то Люк разыскал могилу пропавшего после войны отца директора, и Дебреер был рад оказать услугу его подруге.
Анна, Бри, Люк и Саймон переходили из одного угла зала в другой. Анна нарочно привлекала внимание друзей к разным картинам. Она старалась уловить особые сигналы своего дракона. Тот был возбужден, но ни на кого особого не указывал. Словно Зло было равномерно разлито по всему залу. Анна точно знала – убийца или убийцы сейчас на выставке.
Вечером, покормив Лоу и уложив Эйджи, она уселась у доски с заметками. Люк работал в фотолаборатории, он решил напечатать фото с более разных городских событий: речи мэра на набережной, вечеринке в Лонто-холле и других, на которых присутствовал.
Танроу появился в кабинете со стопкой отпечатанных фотографий. Анна разложила их перед собой, пытаясь вспомнить, когда именно у нее начались ощущения на спине и рядом с кем они были наиболее сильны. И снова возникло ощущение размытой угрозы.
Аня помнила о своем обещании поговорить с Люком и искала подходящий момент. Но пока их беседа текла ровно, без бабочек в животе.
— Мне не дает покоя несколько фраз Фади, — проговорила Анна. — Он сказал что-то вроде «ты любила город, а теперь не любишь» и «они хотели все испортить». Мне кажется, он повторял слова покровителей. И он сам решил для себя, что я плохая, они не приказывали меня убивать.
— Что могли испортить Арифа, Тина и Гвенда? Какой вред они могли нанести городу?
— Они все создавали неприятности для мэра. Арифа его шантажировала, Тина подкармливала храм Афреи – по мнению Фэнеса, позорное пятно на карте Лонто-хейма, Гвен уехала, не закончив проект.
— Странная выборка. Тогда нужно перебить полгорода.
— Мы не знаем, всех ли жертв нашли. Но смотри: теоретически все наши девушки подходили на роль жертвы в пентаграмме для извлечения черной магии. Это было важно для убийц, иначе они скорее имитировали бы несчастные случаи. Однако внешне скромная Арифа оказалась вертихвосткой, тихая неприметная Тина – азартным игроком, Гвен… только Гвенда полностью подошла.
— Да, — согласился Люк. — Это собирает воедино все факты. Но мы все равно не знаем, кто они.
— Рано или поздно они себя выдадут. Они постараются убить снова. Люк, — Аня внимательно посмотрела на детектива. — Я обещаю, что не буду впредь никуда ходить или ездить в одиночку. Я… испугалась, по-настоящему. Ты был прав: что будет с Эйджи, если со мной что-то случится? И я не вынесу, если что-то случится с ним. Я потеряла одного сына, я знаю, каково это…
— Какой он был? — тихо спросил Люк.
— Смелый, восторженный, честный, фантазер и выдумщик… и иногда мудрец… — из глаз Ани вдруг потекли слезы. — Однажды он сказал мне: «Мама, не может быть, чтобы люди жили только однажды. В этом нет смысла. Я верю, что мы умираем, а потом рождаемся снова. И встречаемся опять и опять, возможно, в других мирах…».
Тело Анны сотрясли рыдания. Впервые за долгое время она сумела заплакать. Трагедия словно высушила ее, заперев эмоции внутри, но теперь она чувствовала, как вместе со слезами из сердца уходит боль. Она сама не заметила, как оказалась на коленях у Люка. Он обнял ее, как маленького ребенка, и повез к камину. Там он дал Ане выплакаться, прижимая ее к себе.
Когда слезы Анны высохли, он начал рассказывать, глядя на огонь. О детстве в шумном доме для непризнанных отпрысков рода. О матери, сумевшей воспитать сына сильным и смелым. О работе в полиции, первых делах, перевернувших в наивном юноше представления о мире. О даре и видениях. О ранении, месяцах отчаяния и отчаянном решении продолжить карьеру частного детектива.
— Я знаю, что такое терять, — прошептал Люк. — Я не хочу потерять тебя. Я ничего не прошу и не обещаю. Я буду ждать. Ждать твоего решения. Я все понимаю. Парень в коляске – не самый лучший приз для такой женщины, как ты. К тому же я иду в комплекте с моим скверным нравом.
— Не самая выгодная сделка, — сдерживая улыбку, согласилась Анна, слегка отстранившись и вглядываясь в лицо Люка. — Но проблема в том, что я не хочу ждать. Не могу. Ты нужен мне прямо сейчас.
Люк с недоверием отозвался на ее осторожный поцелуй. Его губы были сухими и горячими. Через несколько секунд Анна оказалась сжатой в его мощных руках. Люка не нужно было уговаривать – его трудно было сдерживать. Бри была права: Танроу привык сметать все преграды на пути.
Анина блузка недосчиталась нескольких пуговиц, из ее волос посыпались шпильки.
Она остановилась, только чтобы погладить шрамы на теле любимого мужчины. Танроу смотрел на нее из-под тяжелых век. Затем они набросились друг на друга с новой страстью.
В какие-то минуты Люк позволял себе помогать, но в другие становился в этом танце требовательным и жестким ведущим. Неподвижность ног ему никак не мешала, он был достаточно силен, чтобы возглавить игру. Каждое его прикосновение заставляло Анну изгибаться в томлении и нетерпении.
— Ты светишься, — пробормотал вдруг Танроу, и Анна поняла, что это не оборот речи. Ее дракон кружил по спине, то появляясь, то исчезая. Но его танец только усиливал ощущения от происходящего.
… Уставшие, приятно изможденные, они заснули на диване в кабинете.
Анна проснулась перед рассветом, выбралась из-под пледа и из объятий Люка и кое-как оделась. Она поднялась наверх как можно тише, но лестница предательски поскрипывала под ее ногами. Марисса спала в комнате Эйджи. Рядом с малышом посапывал Лоу. Кот издал тихое «мяу», и Анна приложила палец к губам.
Она чувствовала себя студенткой после первого свидания. Над морем поднималось солнце. Это был новый день, вроде такой же, как все остальные. Но не такой. Все изменилось. Аня любила и была любимой.
***
Конечно, Марисса
