Когда солнце садилось, они подошли к реке Вэй и услышали звуки барабана[237]. Сэн-юн изрек:

— Ворота города уже закрыты.

Они остановились на ночь на постоялом дворе, и когда совсем стемнело, Сэн-юн принялся плакать и причитать вне себя от горя:

— Мы опоздали!

Спросили, отчего он горюет, но Сэн-юн ничего не ответил.

Рано утром они вошли в город и отправились в монастырь Воистинное упокоение. Синь-син испустил последний вздох прошлым вечером, когда стемнело. Монастырская братия была удивлена и спросила, почему пришел Сэн-юн. Тот ответил:

— Когда я был на горе Тайбошань, то увидел много людей с благовониями и цветами, хоругвями и балдахинами. Они пришли с запада и входили в Ворота, открывающие дали, ведущие к монастырю Воистинное упокоение. Я пришел потому, что засомневался, не желает ли наставник в дхьяне уйти от нас. Ночью, когда стало темно, я увидел, как в сопровождении свиты он уходит на запад. Он повернулся ко мне и попрощался. Так я понял, что мы опоздали.

Прежде среди наставников столицы были те, кто сомневался в учении Синь-сина. Теперь они собрались вместе и начали диспут. Согласно «Сутре причинной связи» передачи Хранилища Закона-Дхарма[238], если уши у человека прямо напротив друг друга, это значит, что он услышал Истинный закон. Они вместе осмотрели череп Синь-сина и обнаружили, что его уши прямо напротив друг друга. Наставники униженно каялись и приняли веру.

Последователи Синь-сина состояли при пяти столичных монастырях. Позже они проникли повсюду, но сегодня их все еще именуют Мастера дхьяны пяти монастырей.

Старый монах и мой дядя по материнской линии рассказали мне эту историю.

Шрамана Ши Хуэй-жу

Шрамана Ши Хуэй-жу столичного монастыря Воистинное упокоение был усерден и благочестив смолоду. Он был учеником Ши Синь-сина, и после смерти учителя со смирением принял и соблюдал его учение.

В годы правления династии Суй под девизом Великие деяния (605—616) Хуэй-жу сидел в неподвижной позе полного самосозерцания в продолжение семи лет. На него смотрели с изумлением, полагая, что он погрузился в состояние полного сосредоточения-самадхи. Когда Хуэй-жу наконец открыл глаза, из них полились слезы. Монахи были обескуражены и спросили, что произошло. Хуэй-жу ответил:

— Меня жег огонь и мои ноги болят! Подождите, пока понемногу не уймется боль, и я все расскажу.

Все были удивлены больше прежнего и продолжали допытываться. Хуэй-жу им поведал следующее:

— Я был призван Владыкой Ямараджей-Яньлованом[239]. Когда я исполнил семидневное ритуальное хожение[240], владыка спросил:

— Хотели бы Вы увидеться с Вашими прежде умершими знакомыми?

— Я ответил, что хотел бы увидеть только двоих. Владыка призвал одного из них, но я увидел перед собой только черепаху. Она лизала мои стопы, а из ее глаз капали слезы. Потом черепаха ушла. Что до второго знакомого, то было объявлено, что он повинен в таких тяжких грехах, что не может быть призван. Мне было приказано пойти и самому посмотреть на него. Посланники привели меня к наглухо закрытым воротам тюрьмы и вызвали охранника. Я услышал, как кто-то ответил, и посланник предупредил меня:

— Наставник, быстро отойдите! Не стойте перед воротами!

— Я начал было отходить назад, когда ворота открылись. Великое пламя выплеснулось из ворот, как из железной кузницы, и одна искра попала на мою ногу. Я смахнул ее своей накидкой и только тогда поднял глаза, чтобы посмотреть, что там в воротах. Но ворота были уже закрыты, и мне так и не удалось увидеться со вторым знакомым. Владыка пожаловал мне тридцать пи (штук) шелка. Когда же я стал упорно отказываться, он не принял отказа, говоря, что они уже переправлены в заднюю залу монастыря.

Монахи поспешили в заднюю залу и нашли там шелк, покоящийся на ложе.

Ожог на ноге Хуэй-жу был размером с медную монету и зажил только через сто дней.

Хуэй-жу умер в начале правления династии Тан (618— 907) под девизом Воинственная добродетель (618—626). Монастырь Воистинное упокоение в настоящее время известен как Обитель обращения в веру и спасения.

Этот монастырь был возведен дедом по материнской линии Циским гуном, и я часто посещал его. Я много раз слышал от дяди по материнской линии[241] об этих событиях.

Монах Ши Сэн-чэ

С молодых лет монах великой добродетели Ши Сэн-чэ из Цзянчжоу был чист и непорочен. Он соорудил залу на западном склоне гор Гушань (горы в излучине р. Хуанхэ; совр. пров. Шаньси), где было множество деревьев и благоприятный для проживания рельеф горной местности.

Однажды, прогуливаясь в горах, Ши Сэн-чэ в земле, в пещере, увидел прокаженного: его гниющие язвы были отвратительны и издавали ужасный запах. Когда прокаженный стал просить пищу, Сэн-чэ пожалел его, предложил выбраться из ямы и пойти с ним. Близ своей обители чистоты-вихара он выкопал пещеру для больного, дал ему пищу и одежду. Сэн-чэ стал учить прокаженного читать нараспев «Лотосовую сутру».

Прокаженный не умел читать и был от природы упрям и неотесан. Сэн-чэ втолковывал ему фразу за фразой. Затрачивая огромные усилия, он никогда не ссылался на усталость. Когда прокаженный был в состоянии зачитывать около половины сутры, ему приснился сон: явился человек научить его. Разумения после этого у прокаженного прибыло. Заучив пять-шесть свитков, он заметил, что его язвы проходят. Сразу после того как прокаженный научился читать сутру полностью, снова стали расти брови и борода, а тело стало упитанным, как у обычного человека. Он к тому же приобрел умение лечить болезни у других людей.

Однажды я страдал от опухоли. Сэн-чэ прислал этого человека, и его заклинания возымели действие. Человек рассказал мне свою историю.

Фан Жэнь-юй вступил в должность правителя Тайчжоу и дал обители чистоты-вихара, построенной Сэн-чэ, официальное название Монастырь с родником во впадине. На том месте не было воды, и Сэн-чэ должен был ходить далеко под гору за водой для своих нужд. Но однажды утром в земле образовалась впадина и из нее забил родник.

Сэн-чэ посвятил себя благим трудам и совершенствованию на поприще дхьяны-медитации. Люди из дальних и ближних земель чтили его и поклонялись ему, как отцу.

Во втором месяце второго года правления династии Тан под девизом Вечное великолепие (651) Сэн-чэ неожиданно созвал всех своих последователей и объявил о своей кончине. Тотчас он сел в прямую позу на веревочное ложе, закрыл глаза и стал неподвижен. Сразу же с чистого безоблачного неба стали подобно снегу падать цветы, благоухающие неистощимым ароматом. На более чем