близилось к рассвету, и когда охранник повел его за веревку на рыночную площадь, Цзун-дэ успел произнести имя только сто раз. Он повторял его по дороге и перед самой казнью, успев произнести тысячу раз. Палач опустил меч, но тот сломался на три части, не оставив на теле Цзун-дэ никакого следа. Сменили меч, и он снова сломался. Было так трижды, и все три раза меч ломался, как прежде. Чиновники, надзиравшие за казнью, подивились на это чудо. Обо всем происшедшем был извещен двор. Канцлер Гао Хуань подал прошение по этому делу, и вскоре Цзун-дэ был помилован. Высочайше утвержденная рукопись той сутры дошла до нас. Ныне она называется «Сутра высокочтимого правителя Гуаньшииня»[206].

Цзун-дэ вернулся домой и принял пост во исполнение обета. Подойдя к статуе, он увидел на ее шее три раны от меча. Селяне, жившие по соседству, тоже это видели и удивлялись, сколь сострадателен бодхисаттва.

Безымянный монах

В Монастыре пяти князей-хоу уезда Фаньян жил монах, имя которого утеряно. Он постоянно читал нараспев «Сутру цветка Закона». Его тело временно захоронили под насыпью, а потом перенесли на место погребения. От него остались только иссохшие кости, и лишь язык был невредим.

Наставник в обличии сына

При династии Восточная Вэй правящего рода Юань жил наставник в дхьяне Чэн. Он принял на свое попечение «Сутру цветка Закона» и неустанно трудился на этом поприще. На исходе жизни Чэн был на содержании в семье господина Се из Хэдуна, а по смерти стал его пятым сыном. Сын от рождения мог говорить и перечислять по порядку свои предшествующие существования. Он не стремился к мирскому и суетному. Его отец вступил в должность наместника в Сычжоу и в пути следования на новое место службы остановился в монастыре Цидисы, что в Чжуншани. Там мальчик встретился с учеником этого монастыря и разговаривал с ним так:

— Разве ты не помнишь, как следом за мной переправился через реку и направился на Волчью гору? Я есть наставник в дхьяне Чэн! Вынесите из комнаты этот столик с погребальной табличкой!

Отец с матерью испугались, что их сын уйдет в монахи, и не выпускали его из дома.

Потом он стал забывать события предшествующего перерождения, но радовался жизни вдали от соблазнов, придерживался принципа недеяния, жил безмятежно.

Тан Линь

ЗАГРОБНОЕ ВОЗДАЯНИЕ

ЦЗЮАНЬ I

Предисловие

Все, что наделено дыханием и жизнью, обладает сознанием-виджняна. От сознания-виджняна происходит поведение, и в зависимости от того, доброе оно или злое, наступает воздаяние. Это подобно тому, как сеет земледелец: что посеешь, то и пожнешь. Это неизменный принцип всего сущего, не подлежит сомнению. Высший из мудрецов постигает его в самих истоках; он познает его без ложного воззрения-дришти. Низший из глупцов неспособен видеть его следы; он сбивается с пути и не возвращается. Это две крайности. Обычный человек все же неспособен к самостоятельному постижению: окружающие влияния-пратьяя побуждают к ложным воззрениям-дришти, а ложные взгляды рождают сомнения-вичикитса. Поскольку сомнения и ложные взгляды имеют много проявлений, каждый придерживается собственных убеждений. Буддийский канон истолковывает эти расхождения: всего существует шестьдесят два ложных воззрения[207]. От них и происходит весь вред!

Я, Линь — последний из обычных людей — по счастью, уразумел ничтожную долю истины. Я сподобился узреть, что все, кто не верит в причину и следствие[208] — буде они во множестве толкуют о ложных взглядах, — сходятся в том, что добро и зло не воздаются.

Вообще говоря, существуют три теории «невоздаяния». Первая — «стихийная» (природная): поскольку нет причин и следствий, то поступать должно в соответствии со своими желаниями, и только. Вторая — «полное уничтожение» — утверждает, что тело со смертью уничтожается, не оставляя вместилища для сознания. Если «тело и сознание конечны», то кто же воспримет страдания или радость? А если не воспримет, то убедится, что нет причин и следствий! Третья теория — «отсутствие воздаяния» — утверждает, что мы видим среди современников, совершенствующихся на пути добродетели, и тех, кто беден, или занимает низкое положение, или умирает молодым. Напротив, те, кто поступают преступно, богаты и знатны, живут долго. В силу такого положения вещей существует убеждение, что нет причин и следствий.

Я, Линь, осмелюсь от себя заметить, что в сочинениях ученых-конфуцианцев немало толкуется о воздаянии за добро и зло. Близкое воздаяние совершается тотчас; среднее — через несколько лет; далекое — при потомках.

Примеры воздаяния, совершаемого тотчас, таковы: Чуский ван проглотил пиявку — и его застарелые недуги прошли[209]; Сунский гун не вознес молитву — и упали зловещие звезды (кометы)[210]; Нао Чи совершил злостное предательство — и незамедлительно подвергся казни[211]; Чжао Гао посеял смуту — и вскоре весь его род был уничтожен[212].

Примеры воздаяния через несколько лет следующие: Вэй Кэ выдал замуж наложницу — и в конце концов спас армию[213]; Суньшу Ао закопал змею — и в итоге жил счастливо[214]; императрица Люй династии Хань тайно отравила вином Жу-и — и встретила беду в образе седого пса[215]; Циский гун убил Пэн-шэна, но тот явился кабаном, усугубив его вину[216].

Примеры воздаяния во времена потомков таковы: Фуфу Хэ (и его сын) трижды благоговейно следовали приказу — и путь Конфуция широко распространился[217]; Дэн Сюнь в один год сберег тысячу человек — и императрица Хэ-си была облагодетельствована[218]; Чэнь Пин участвовал в тайном заговоре — и сам знал, что у него не будет потомков[219]; Луань Янь был невоздержан — и его сын Ин ощутил пагубные последствия[220].

Подобно тому Юй Шунь наследовал трон благодаря истинной сыновней почтительности[221], а Вэнь-ван династии Чжоу получил мандат благодаря человеколюбию и мудрости[222]; Цзе и Чжоу из-за жестокости потеряли свои царства[223], а Ю и Ли из-за своего распутства закончили худо[224]. Заслуги и добродетели правителей Трех эпох[225] долго передавались во благо подданным, однако Циньский император (Цинь Ши-хуан-ди) был спесив и жесток, и империя закончила существование при его сыне.

Воистину великое множество таких примеров! Они чем-то отличаются один от другого, но все являются