Вежливо, но настойчиво отобрав у него фляжку, Влад надолго задержал её у себя по двум причинам. Чтобы Чезаре не надрался в совсем уж короткое время и чтобы самому выпить наконец нормального алкоголя, а не вина, больше напоминавшего по крепости компот.

Светловолосый лучник с любопытством поинтересовался:

— А что отец от тебя хотел?

— Можно подумать, ты не в курсе!

— Будешь смеяться, но нет. Кардинал не посчитал, видимо, меня достойным, чтобы доверить сию тайну.

— И как же ты собрался меня уговаривать, если не знаешь, что именно от меня требуют? — с иронией осведомился Влад. — Слушай, а пожрать у тебя ничего нет?

— Я не собрался, меня собрали! — сварливо отозвался Чезаре. — Повлиять так, чтоб ты исполнил всё, что скажет отец. А насчёт пожрать… С собой нету, но я могу что-нибудь притащить.

— Принеси, а? А то на голодный желудок совсем не думается.

Мальчишка удалился добывать еду, а Влад покрутил в руках фляжку и присвистнул:

— Ничего себе тут бормотуху изготавливают. Не знал бы, что я в Италии, решил бы, что где-нибудь на родине у себя, в отдалённой деревне выпиваю.

Чезаре вернулся довольно быстро, приволок полкотелка каши, щедро сдобренной кусками мяса, и пару больших ломтей хлеба.

— Ложка вот только одна, — словно извиняясь, улыбнулся он. — Держи. Я в общем-то не голодный.

Под отличную закуску самогон пошёл и вовсе весело. В глазах Чезаре очень быстро появился пьяный туман. Настолько быстро, что Влад даже удивился: «Сильно же на него алкоголь действует. Или просто-напросто перенервничал, что в его положении неудивительно. Ага, — тут же добавил про себя. — А ты-то в каком положении? Даже в худшем, парнишка по крайней мере среди своих, может, и не тронут они его, отбрешется как-нибудь. А мне прямая дорога — на эшафот или как тут у них принято казнить…»

— Так что, будешь приводить аргументы в пользу инквизиции? — всё-таки счёл нужным полюбопытствовать Влад, почувствовав, что язык начинает немного заплетаться.

— Не хочу! — гневно буркнул мальчишка. — Они меня предали! Надо же выдумать, что я — я! — еретик-отступник. Я — истинный католик! Не чета многим этим ополченцам, — последнее слово он произнёс с нескрываемым презрением, — которые в добровольцы пошли, чтобы им простились разбой на большой дороге и убийства в городских подворотнях! Ненавижу! Отец, как обычно, из себя невесть кого изображает. Захочу, под суд отдам, захочу, помилую… Как будто от его воли зависит, виновен я или нет. Никому здесь правда не нужна. Только вертят людьми в своих целях непонятных, как хотят. — Он запрокинул голову, отпивая из фляги.

— Да-а-а… Твоя тирада мало способствует созданию положительного впечатления о Святой Палате. — Влад, как всегда в нетрезвом состоянии, принялся изъясняться длинными витиеватыми предложениями. — Значит, и тебя допекли. Что уж про меня, несчастного, говорить. С минуты на минуту жду, когда дыбу приготовят. — Парень хохотнул, словно сказал что-то очень остроумное. — Слушай, Чезар, а пойдём к оборотням! Они ребята компанейские. Всё им объясним, какие козлы эти священники. Волки, они ж не злопамятные. Подумаешь там, пристрелил ты десяток-другой шерстистых. Так и они тож не ангелы божьи.

— Хм, Влад, с виду ты вроде умный, а как говорить начинаешь, так дурак дураком. — В тоне мелькнули покровительственно-высокомерные нотки. — Сколько раз тебе повторять, что с нелюдями я союзничать никогда не буду? Понимаешь, ни-ког-да. Не к чему в сотый раз обсуждать одно и то же.

Помолчали. У обоих на лицах виделась титаническая работа мысли, выражающаяся в свирепом двигании бровями, выпячивании челюсти и сверкании глазами.

Владу в мысли, расторможенные влиянием алкоголя, вновь пришли сомнения в дружелюбности Конрада. Поняв, что про себя не думается, он решил поделиться своими соображениями с собутыльником и приступил, активно жестикулируя, к проникновенной речи:

— Ты вот говоришь, что устал быть фишкой… эээ… то есть пешкой. Что все кардиналы, епископы и кто тут у вас ещё есть… только своих целей добиваются, не беря в расчёт желания подчинённых им людей. Я вспомнил вдруг, что у меня точь-в-точь похожие чувства возникали при общении с Конрадом. Всё себе на уме, никакие планы не озвучиваются вслух, боже упаси, не говорю уже о том, чтоб обсуждать или советоваться. Элементарной информации жалко! Только я пытался что-то поподробней расспросить, высказать собственную точку зрения, и естественно, в тот момент это оказывалось не ко времени, нужно было срочно решать другие проблемы, а то вообще отмахивался, будто я такой мелочью интересуюсь, на которую и внимание обращать не стоит. С Лионеллой у них какие-то переглядки постоянные. Они-то понимают, о чём речь, а я как дурачок марионеточный. Куда сказали, туда и побежал. Нужно в Рим на разведку? Пошёл, не зная ни местности, ни обычаев, ни языка, чуть не сгинул там… — Парня передёрнуло от почти позабытого ужаса встречи с призраком тюремных подземелий. — Нужно лучником в засаде посидеть? Согласился, невзирая на то, что оружие подобное пару часов назад впервые в руки взял. Если б не Альберто, бедняга, удобрять бы мне лесную почву рядом с той тропой. В Ватикан идти? Пожалуйста, хоть два раза! И плевать, что идея безумна!

Влад, сам не замечая, разошёлся и понёс чушь, какую в обычном состоянии вряд ли даже подумал, не то что произнёс. Как-то подзабылось, что в бой он постоянно рвался добровольно, а история освобождения Лионеллы — вообще отдельная повесть, он бы не смог тогда по-другому поступить. Однако, не зря говорят, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Может, аргументы парень приводил не всегда верные и корректные, но чувство досады и обиды на скрытных магов было самое что ни на есть подлинное.

Когда парень выдохся и навалился на остатки каши в котелке, Чезаре задумчиво, почти философски произнёс:

— Да уж, попали мы с тобой. Каждый по-своему, но по сути одно и то же. И куда податься — неизвестно. Если говорить начистоту, то сидеть здесь, в лагере и ждать, куда изволит качнуться папенькино настроение, не тянет.

Доскребая последние крошки еды, Влад выдал фразу, гениальность которой дошла до собеседников не сразу:

— Если и там плохо, и сям худо, то надо искать третью сторону. — Парень наставительно поднял вверх ложку, потом облизал её и сунул в опустевший котелок. — Я не знаю географию местности. Что тут вообще поблизости есть? Города какие? Ну, кроме Рима, понятное дело. Может быть, где-нибудь инквизиция не имеет такого огромного влияния.

Чезаре не на шутку задумался над вопросом:

— В Италии Святая Палата везде не слаба. Хотя… я в Риме недавно обосновался,