Я сжал зубы до хруста и боли, вскинул винтовку и начал стрелять. Отдача била меня в плечо, ствол задирало вверх, сломанное ребро заболело сильнее, но я продолжал палить одной длинной очередью.

— Сдохни, — прохрипел я.

Краст получил пулю в плечо и прыгнул за диван. Я за ним, но он кинулся на меня снизу и схватил за ноги.

Я долбанул его прикладом по голове изо всех сил. Приклад треснул, но Краст меня не отпустил. Живучий ублюдок, залитый чёрной кровью, пытался меня повалить.

Одна его рука болталась, как ветка. У него только один глаз, второй опух и исцарапан. Они ему показали, но он ещё брыкался.

Я упал, стукнувшись затылком, но лягнул мартира по морде изо всех сил. Рядом валялся меч Серёги, залитый чёрной и красной кровью. Сам Серёга лежал рядом, смотря в потолок застывшим взглядом.

— Мне плевать на сделку, — сказал Краст. — Я прикончил их, прикончу и…

Он схватил с пола ножницы и ткнул их мне в живот. Я взревел от боли, схватил меч Серёги и взмахнул наугад. Будто попал по железному столбу, но на пол посыпались пальцы Краста.

— Сдохни, уёбок! — я лягнул его ещё раз, достал мечом в морду и начал подниматься. — Пидор, я с тебя за это срежу шкуру живьём.

Я ударил ещё раз, но промахнулся. Краст брызнул мне в лицо кровью, отвратной, вонючей и очень горячей. Я отошёл на шаг назад и споткнулся о тело Пахи.

Краст побрёл на выход, сильно качаясь.

— Стой, сука! — я начал подниматься и рывком вырвал ножницы.

Тёмная венозная кровь полилась по штанам.

— Стой! Стоять, гнида!

Я опять споткнулся. Он не уйдёт. После всего этого, но…

— Макс, — услышал я за спиной.

Кто-то жив. Я выронил меч и огляделся. Это не Лера и не Света, лежащие рядом, под окном. На них упала занавеска, так что видны только лица.

Это не Серёга, у которого я взял меч, и не Паха. Алекс тоже не мог это сказать со сломанной шеей.

И это не профессор Шульц, лежащий в углу с разбитой головой.

— Макс, — Кирилл, сидящий у стены, откашлялся и сплюнул кровь на грудь. — Мы почти успели.

Я бросился к нему.

— Я всё исправлю, Кирюха, — прошептал я. — Я всё исправлю, как раньше. Вы все будете живы.

Нет, это ложь. Больше нет никаких циклов, никаких вторых шансов, ничего.

Всё кончено.

С улицы слышался бой, очень короткий. А потом завелась вертушка. Ублюдок уходил.

Но я должен спасти хоть кого-то. Ну хоть одного единственного.

Я схватил лежащее на полу полотенце и прижал к ране в животе Кирилла.

Не выкарабкается. С такой раной, как он вообще ещё жив?

— Паха ему так по морде зарядил и руку сломал, — с трудом сказал Кирилл. — Ты бы видел. А Лера… почти его достала… она ружьё достала из шкафа. Света ему глаз выцарапала. И Серёга с Алексом молодцы. Мы ему таких пиздюлей вставили…

Он засмеялся через боль.

— Тише, — прошептал я. — Молчи, Кирилл. Я видел. Вы его отделали.

— В кармане, — прерывисто сказал он. — Пришлось сфоткать на цифру, — он усмехнулся. — Но ты же не будешь проявлять плёнку. Надо ещё одну вещь сделать. Не забудь.

Я достал из кармана его брюк смартфон. Там снимок листа бумаги, где нарисован темпоральный крест и сам главный мартир. Завершающий штрих ритуала. Это самая простая часть, которая мне понравится. И ещё один снимок.

С той формулой, когда мы вызывали Пожирателя. Зачем это?

— Держись, Кирюха, — сказал я. — Хоть ты выживи. Почему вы не подождали меня?

— Так надо, — он едва усмехнулся. — Сейчас я вспомнил… что всё это уже было. И что мы были с тобой в Храме много раз… и что один раз ты сказал, что ты не Макс, а он умер. И как мы постоянно нападали на Шувалова. Я иногда это всё вспоминаю, но ненадолго.

— Тише, Кирилл.

Вертолёт поднялся в воздух и улетел. Скоро я отправлюсь за ним. Но не сейчас.

— И сейчас я помнил, — продолжил Кирилл, морщась от боли. — Что, если бы мы не провели ритуал, ты бы погиб в столице. И всё началось бы сначала… Ведь так было в прошлый раз, помнишь?

— Не было прошлого раза, — сказал я. — Это же первый.

— Все согласились сразу… никто не сомневался, — он сплюнул ещё кровь. — Но я помню кое-что ещё. Поближе.

Я наклонился, и Кирилл прошептал мне на ухо:

— Он обязан ответить на твой вопрос. Задай его. Или он тебя обманет.

А потом он закрыл глаза и больше не дышал.

Я отошёл, сжал кулаки и закричал до хрипа в горле, а потом изо всех сил ударил кулаком в зеркало. Осколки врезались в кулак. Но боль не помогала. И кровь уже бесполезна.

Почему они не подождали?

Я оглядел всех.

— Лера, Света, Алекс, Паха, Кирилл, Серёга… я не сдержал слово. Я его убью, но вы… Но, когда всё начнётся сначала, я надеюсь, хоть другой человек сможет всё исправить.

Я развернулся и пошёл к выходу, не обращая внимания на боль. Какая теперь может быть боль?

Но выхода не было. Комната исчезла, скрываясь в чёрной бездне. Стало холодно. Даже кровь, что лилась из раны, была ледяной.

— Это надо закончить тебе, — сказал Пожиратель. — Ты не смеешь так легко выйти из дела.

— УЙДИ С МОЕГО ПУТИ! — взревел я. — Или убью тебя тоже.

— Поверь, мне жаль, что это случилось. Но это всё можно исправить.

— Я тебе не верю, сраный уёбок.

— Остался ещё один способ, — силуэт Пожирателя висел передо мной. — Краст отправляется к Машине. Цикл возобновится, но на его условиях, в тот миг, когда он вышел из гробницы. Он сразу поедет сюда и убьёт всех до ритуала, а потом его ничто не остановит.

— Я его убью.

— Дело не только в этом. Ты можешь всё исправить и вернуть их к жизни. Но для этого тебе надо сделать то, что ты однажды уже сделал.

— И что?

— Опять стать мной. Как в самом начале, помнишь?

Чёрная бездна начала рассасываться, но силуэт ублюдка висел посреди разгромленной гостиной, полной трупов моих друзей.

— Что значит «опять»? — спросил я.

Пожиратель грустно усмехнулся.

— Ты так и не понял? Кирилл был прав, этот день уже случался в других циклах, а Кирилл их иногда помнит. Не знаю почему. Но это нам на руку, особенно когда он внезапно вспоминает, что нужно сделать.

— Ты опять меня обманул. Кто-то всё-таки доходил до этого момента?

— Да и нет. Сейчас это первый раз, когда призванный человек смог дойти до этого дня.

— Объясни! — я начал терять терпение. — Объясни или…