– Да?

– Ты слишком тихая.

Я пытаюсь изобразить на лице улыбку, но понимаю, что она выглядит натянуто.

– Простите.

– Что-то произошло на том острове, о чем нам надо знать? – спрашивает Ронак, его черные глаза пронзают меня насквозь.

– Нет.

Силред задумчиво склоняет голову набок, словно пытается понять меня. Я вижу беспокойство в его карих глазах и в том, как он проводит руками по своим светлым волосам.

– Ты в порядке? – спрашивает Силред.

Нет. Я однозначно не в порядке.

– Мм-хм. Да, все хорошо.

– Чесака.

Я перевожу взгляд на Эверта. Его голубые глаза прищуриваются, глядя на меня, и у него серьезное выражение лица.

– Да? – спрашиваю я, стараясь, чтобы мой голос звучал невинно и непринужденно.

– Ты ничего не ела, – подмечает он, смотря на мою все еще полную тарелку.

– О, эм, я не голодна.

– Вот именно, – отвечает Эверт. – Ты всегда голодна. Ты голодна, даже когда только что поела. Ты голодна, как только просыпаешься. Ты даже встаешь посреди ночи и начинаешь рыться в наших запасах, как маленькая мышь в поисках крошек. Итак, я спрошу тебя снова. В чем дело?

– Ничего, я просто устала.

Парни обмениваются взглядами. Хотела бы я знать, о чем они безмолвно общаются друг с другом.

– Ты волнуешься насчет завтрашнего дня? – осторожно спрашивает Силред.

Я набрасываюсь на предоставленную ими возможность. Отчасти потому, что это правда, а отчасти потому, что у меня нет лучшего оправдания.

– Да, ужасно волнуюсь.

– Тебе не нужно беспокоиться об отборе, – твердо говорит он. Так дерзко и самоуверенно.

– Это называется отбор, ради всего святого. Так ничто хорошее не назовут.

Эверт смеется и закатывает глаза, словно я веду себя нелепо, беспокоясь о них.

– Чесака, ты чего? Верь в нас хоть немного. Если ты не заметила, мы чертовски круты.

– Хм, не могу сказать, что заметила это, нет.

Он ухмыляется мне, и при виде его ямочек мне хочется разрыдаться и броситься ему в объятия, потому что я действительно ужасно боюсь завтрашнего дня. Я боюсь, что они, так или иначе, оставят меня.

Хотела бы я поставить жизнь на паузу и оставить их всех здесь, со мной, на этом острове, где не существует ничего и никого, кроме нас четверых. Я понимаю, что этот остров служил им наказанием, но для меня он оказался подарком.

Когда первая слеза сбегает по моей щеке, она словно срывает что-то внутри меня, и прежде, чем я успеваю что-то понять, слезы начинают течь водопадом. Я закрываю лицо руками, не в силах остановить жалкие рыдания, которые вырываются из меня.

– Ты заставил ее плакать, – слышу я бормотание Ронака.

– Какого черта? Что я сделал? – спрашивает Эверт.

– Просто заткнись, черт возьми.

Я чувствую, как рядом со мной оказывается чье-то тело, и понимаю, что это Силред, как только чувствую, как его рука двигается вверх и вниз по моей спине, где обычно находятся крылья. Странно чувствовать его прикосновение там.

– Все хорошо, – успокаивающе шепчет он.

Я киваю и беру себя в руки, затем открываю лицо и принимаю предложенный кусок ткани, который Силред протягивает мне, чтобы я могла вытереть глаза и нос.

– Просто… победите. Хорошо? – прошу я их, смотря на каждого. – Вы должны победить.

– Обязательно, – говорят они.

Сделав неровный вздох, я встаю, опираясь на Силреда. Потом, поднявшись на носочки, я целую его в щеку над светлой бородой. Я подхожу к Ронаку и кладу ладонь на его щеку, прежде чем он сможет отшатнуться, и взъерошиваю ему волосы напоследок.

Когда я подхожу к Эверту, один уголок его рта приподнимается в ухмылке.

– Пытаешься очаровать всех нас, а, Чесака?

– Ты когда-нибудь замолкаешь, Третий? – отвечаю я.

Я наклоняюсь, чтобы тоже поцеловать его в щеку, но в последнюю секунду он поворачивает голову, заставляя наши губы встретиться, и крадет мой первый поцелуй.

Я так потрясена тем, что его губы касаются моих, что у меня уходит несколько секунд, чтобы осознать, что мы целуемся. Его язык дразнит мои губы, прося войти внутрь, и, конечно, я открываюсь, потому что… черт возьми.

Как только его язык проникает внутрь, то берет верх, словно мой рот принадлежит ему. Из-за всех этих движений и укусов мой мозг больше не способен формировать связные мысли, жар проникает прямо в мою душу.

Мой язык начинает жить своей жизнью. Он не просто танцует с его, а сталкивается с ним и трется о него, как пьяная девушка в ночном клубе.

Наконец, после самого удивительного первого поцелуя, который, кажется, длится долгие годы, я чувствую, как его губы отрываются от моих, и я мяукаю (мяукаю, черт побери), как недовольный котенок, когда его губы оставляют мои. Я распахиваю глаза (когда, черт возьми, я их вообще закрыла?) и удивленно смотрю на него, чувствуя, как мои губы слегка припухли от его внезапного нападения.

Этот чертенок ухмыляется мне. Самодовольно.

– Кого ты называешь Третьим? – спрашивает Эверт, приподнимая бровь. – Похоже, я только что выиграл первое место.

Я могу только молча пялиться на него. Просто невероятно, сколько требуется самоконтроля, чтобы не наброситься на него и не заставить поцеловать меня снова.

– Похоже, ты сломал ее, – говорит Силред с тихим смешком.

Ронак дает Эверту подзатыльник, но тот только смеется. Мне приходится потрясти головой и прокашляться, чтобы вспомнить, как формировать осознанные мысли и вести себя как нормальный человек. Я дергаю его за волосы на бороде, заставляя поморщиться.

– Это был грязный прием.

– О, поверь мне, милая, у меня есть намного, намного более грязные приемы.

Сладкий лук Купидона, мои женские части плавятся.

Ладно, он целуется как бог поцелуев, но я серьезно хочу сбить самодовольный вид с его глупого сексуального лица. Двое могут играть в эту игру. Я наклоняюсь ниже, пока мои губы не касаются его уха, мое декольте оказывается у самого его лица, и я шепчу:

– Как и у меня.

С этими словами я выпрямляюсь и ухожу со своего места перед камином, оставляя парней смеяться над раскрасневшимся Эвертом, который смотрит на меня с голодом. Запах его возбуждения наполняет воздух.

– Что-то не так? – Я слышу, как Ронак задирает его.

Эверт встает, поправляя штаны спереди, и ворчит что-то насчет прогулки на холодном ночном воздухе. Я смеюсь, когда ложусь на меха, зарываясь в их тепло. У меня только что был мой первый поцелуй, и это было потрясающе.

Сегодня я безгранично счастливый, глупый Купидон. Сегодня мои парни в безопасности. Сегодня они мои прочные якоря, удерживающие меня здесь. Сегодня все в порядке.

Завтра? Да, завтра будет совсем другая история.