Именно поэтому Павел говорит о «проклятии», которое пало на Иисуса и потеряло силу, «чтобы благословение Авраама пришло в Царе Иисусе на язычников». Он не говорит, как думали многие толкователи этого отрывка, что Закон, навлекший это «проклятие», плох или что Иисус понес на себе это «проклятие» ради того, чтобы отдельные люди могли получить прощение своих личных грехов. Он бы сказал, что это, разумеется, важная вещь, но тут он хотел сказать о другом – о той единой семье, которую Бог обещал Аврааму, и о том, как именно она недавно возникла.

Таким образом, этот отрывок говорит о том, что «изгнание» закончилось – потому что «проклятие» пало на самого Мессию, уникального представителя Израиля, и потому потеряло свою силу. Если вспомнить традиционный язык, то речь тут идет, несомненно, о «наказании» (трудно придумать худшее наказание, чем то проклятие, о котором говорит Второзаконие), причем оно, несомненно, «заместительное» (смерть про́клятого Мессии означает, что другие теперь свободны от клятвы). Но «заместительное наказание» такого рода не имеет никакого отношения к тому нарративу, с которым обычно связывают эту теорию. Тот нарратив говорит, что Павел, приводя загадочные цитаты из Писания, хотел в виде иносказания представить такую мысль: «Мы согрешили, Бог наказал Иисуса, и теперь у нас снова все в порядке». Тот нарратив говорит, что Израиль в Книге Второзакония – просто пример ситуации, когда перед людьми встала нравственная задача, они с ней не справились и нуждаются в спасении. Это отражает только лишь стремление втиснуть в этот отрывок идею «договора дел» – но это полностью искажает смысл каждого слова. Этот отрывок говорит о «завете призвания», причем о конкретном призвании Израиля, семени Авраамова, который должен принести благословение всему миру. Действие проклятия закончилось, теперь все народы могут получить благословение, а сами евреи (к ним относится «мы» в конце стиха) могут получить знак возобновления завета, залог полного «наследия», а именно – Духа.

Таким образом, строки Послания к Галатам 3:1–14 говорят о том, что крест отменил «проклятие изгнания», о котором говорило Второзаконие. Как показывает данный отрывок, это произошло в силу того, что Мессия, представитель Израиля, мог должным образом его заместить. Тут я снова пользуюсь традиционным языком на тот случай, если суть дела неясна, но еще важнее другое: то, что данный отрывок, где смерть Иисуса решает проблему «изгнания», прямо связан с более широкой темой нового Исхода в 4:1–11. Об этом же говорит краткая формулировка в 1:4: Мессия «дал Себя за грехи наши» (что соответствует 3:10–14), «чтобы избавить нас от настоящего лукавого века» (что соответствует 4:1–11). Две эти вещи тесно связаны, одна есть средство для другой.

Цель же тут, если мы откажемся от версий, пропитанных платонизмом, – это исполнение обетования Аврааму о всемирном наследии (см. Рим 4:13) для всей его единой семьи. И проблема тут – не общая проблема греха или смерти, к которой грех приводит. Проблема состоит в том, что Бог дал обетование не только Аврааму, но и через Авраама всему миру, а когда на народ, который носит это обетование, падает проклятие Второзакония (и сама эта книга говорит, что это неизбежно произойдет), то для всего мира обетование не может исполниться. И тут есть средства решения проблемы: Иисус, Мессия Израиля, берет на себя проклятие, чтобы устранить последствия греха и завершить «изгнание» и тем самым раз и навсегда сокрушить силы «настоящего лукавого века». Когда грехи прощены, эти «силы» лишаются своей силы. Стоит нам только увидеть стоящую за этим логику библейского повествования, то есть во всей полноте понять смысл фразы «Мессия умер за грехи наши по Писаниям» – и этот сложный, как многие думают, отрывок станет связным и гармоничным.

Павел уже кратко сформулировал все это в главе 2 – это, быть может, самое известное высказывание о кресте. Длинное автобиографическое начало (оно занимает значительную часть глав 1 и 2, это история самого Павла, где подчеркиваются те моменты, которые имеют отношение к ситуации в Галатии) достигает своей кульминации в сцене в Антиохии, где Павел упрекает Петра за то, что последний своим поведением разрушает единство Церкви. Петр, побоявшийся произвести дурное впечатление на пришедших из Иерусалима, которые увидели, что он ест вместе с верующими в Мессию, но необрезанными неевреями, отделился от христиан из язычников. Можно думать, что в результате верующие из евреев сидели за одним столом (или, быть может, в своей комнате), а верующие неевреи ели где-то еще. Поскольку христиане Запада лишь совсем недавно задумались о том, насколько важно единство Церкви, в этом отрывке видели иное содержание, быть может, понимая его как трактат о механизме спасения. Но Павел постоянно подчеркивает то, что у Мессии есть лишь одна семья, а не две, и что если мы это отрицаем, то мы отрицаем само Евангелие, как бы говоря, что Мессии не нужно было умирать на кресте.

Чтобы это подчеркнуть, Павел использует самого себя как пример того, что происходит с человеком, который оказался «в Мессии». Он не описывает «свой опыт» как нечто особое или как образец «духовного опыта», которому должны подражать другие. Он рассказывает о себе, еврее, поверившем в Иисуса как Мессию Израиля, чтобы дать понять Петру и другим возможным слушателям, а также галатам, которым читают вслух это Послание, одну важнейшую вещь: что смерть и воскресение Мессии упразднили все прежние разделения между людьми как свойство «настоящего лукавого века» и создали новую идентичность, в которой все прежние формы идентичности потеряли смысл:

Через Закон я умер для Закона, чтобы жить для Бога. Я распят с Мессией. Я, тем не менее, живу – но это уже не я, это Мессия живет во мне. А что я теперь живу во плоти, то живу в верности Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня (2:19–20).

Стоит обратить внимание на то, как яркий конец стиха 20, где отрывок достигает кульминации, перекликается с первой фразой Послания к Галатам 1:4: Мессия «дал Себя за грехи наши». И не стоит упускать из виду то, что идет дальше: если можно приобщиться к народу Божьему просто через соблюдение иудейского Закона – о чем косвенно говорило и поведение Петра, и желание галатов совершить обрезание, – значит, Мессии не нужно было умирать (2:21). Павел разворачивает свои аргументы, начиная с ключевых мессианских событий. Если Иисус воскрес, значит, он действительно Божий Мессия (Рим