Шрифт:
Закладка:
— Не-не-не... Апчхи. Ты ж знаешь, Юль. Я не по этому делу. Они сами. Эм, только между собой. Пока я... Сейчас увидишь, в общем, — комично зажмурившись, вжав шею в плечи и приложив руку к лицу, пролепетала то краснеющая, то бледнеющая Вера, в своё время ещё Мишу Селина[4] смущавшая своими пристрастиями к нетрадиционности.
— Мама дорогая, и это вот(сглотнув) на всю планету вещают? — простонала Заболоцкая, когда на экране НАЧАЛОСЬ.
— Ничего не можем предпринять... Апчхи. Эта трансляция идет из неизвестного места, а сюда просто дублируется, — подскочил едва не теряющий сознание и постоянно хватающийся за сердце звуковик.
— О, ещё что-то показывают. Но жанр, похоже, другой... Апчхи, — откуда-то со стороны раздался несколько бесцветный теперь голос уставшего уже рвать волосы на голове и даже, чтоб лучше рассмотреть, склонившего её набок режиссера проваленного шоу.
— Это ты, Юль, — указав на брата-близнеца громадного экрана с другим «фильмом», констатировала факт Мухина, через щелочку между пальцев подглядывавшая за всем этим безобразием.
— Там Кицни? Это ж вчера было. Мы тогда с ней... Ой! Мы ж, мамма мия, чуть выпившие были и... Капец, — уронила голову в ладони сгорающая от стыда Заболоцкая.
— Ого, Ваше Императорское Величество, да ты, я погляжу, та ещё затейница — указав на параллельное видео, «похвалила» не менее опростоволосившуюся подругу уже не единственная залётчица.
— Но как? Где? Кто? — не могла совладать с эмоциями ничего не понимающая Заболоцкая.
— Вот и у меня, Юль, никаких камер и в помине не было. Я хз — кто и как это вот мог снять, — похлопала Мухина всю дрожащую подругу по плечу. — Но догадываюсь, конечно. Вот уж, и вправду Империя Всеобщей Любви получилась, а не Великая Белая Империя.
— Силин?
— А кто ж ещё? Пропал ведь, паршивец, но громко, как видно, хлопнул за собой дверью. Ах, зря я всё-таки не замутила с таким-то затейником. Теперь ведь он уже навряд ли сюда сунется. Эх, — с досадой прицокнула порочная Мухина.
— Кицни! Он забрал Кицни! — встрепенулась побледневшая Заболоцкая.
— Думаешь?
— Я здесь, госпожа. Пчхи. Простите, аллергия, похоже, но уже почти прошла, — помахала из-за кулис Сизоухая.
— Фух, ты здесь, моя хорошая, — под восторженный вздох всего стадиона, бросилась к хвостатой тут же зарыдавшая у неё на плече Юля. — Ты со мной, моя ненаглядная, ты всегда будешь... Апчхи. Да что ж такое-то? Исцеление!
— Не, Юль. Не сработает. Точнее завтра снова начнешь чихать. Лучше уж перетерпеть да переболеть. Вон, три дня, я так понимаю. Ну и получить тогда навечно иммунитет к этой вот жутко заразной, но совершенно неопасной инфекции, пусть и с невообразимо шустрым инкубационным периодом, как говорят.
— Моя Кицни, ты со мной, — не слушала Мухину счастливая Заболоцкая.
Ну а крепко стиснутая ею нулевой пациент с мохнатыми ушками и полосатым хвостом. Это если не считать наделенного теми же атрибутами рыжего кота с кухни, в организме которого из-за удивительного стечения обстоятельств как раз и произошла непредвиденная мутация одного в принципе безвредного инопланетного вируса. Так вот, тем временем Кицни, помимо жутко летучей заразы, во всю источающая ещё и свои расовые феромоны, лишь млела да по-кошачьи урчала от удовольствия в объятиях доброй хозяйки.
ЭПИЛОГ
Девять месяцев спустя, тронный зал Белой императрицы.
— Боярин Михельсон! — гулко стукнув по полу своей вычурной палкой, звучно объявил словно попугай выряженный ливрейный халдей в дурацком парике и в стыдных белоснежных чулках.
— Ваше Императорское Величество! — влетел в огромное и чрезмерно роскошное помещение явно от спешки весь взмокший лысоватый толстячок в шитом золотом слегка нелепом придворном мундире. — Я только что из клиники и теперь с уверенностью могу заявить: всё, подтвердилось!
— Напомни, о чем речь, — с тоской глянув на визитера, потребовала, внезапно, вовсе не Заболоцкая.
Мда, это другое, как-никак. Так вот, а всё дело в том, что Юлю и Веру, ну и Кицни до кучи, забрал с собой их ненаглядный Миша Селин, каким-то образом сумевший, будучи к тому моменту уже гораздо круче себя бывшего, однажды открыть портал в эту вселенную, причем в нужный ему её временной период. Императрицей же, в результате последовавших за сим ряда напряженных интриг и противостояния знати, стала та самая неприметная сеседка по парте розововолосой Коржовой, которую никто не помнил как зовут. Эта вот незапоминающаяся тихоня всех удивила, когда, возникнув словно из ниоткуда, возглавила к тому моменту уже мировую Империю... Всеобщей Любви. Мда.
— Я о той аномалии, Ваше Императорское Величество, которая возникла после унесшей жизни всех владетелей-иномирянок пандемии скоротечной вирусной инфекции, в народе названой тогда «Три дня соплей». Безвредной, как вы помните, для всех прочих биологических видов планеты, но фатальной для захватчиц, культ личности коих был развенчан ещё при прошлом правлении, — утерев лысину платочком, принялся вещать докладчик, то и дело гнувший спину перед явно скучающей монархом. — Так вот, а возникшая после Великой Освободительной Эпидемии аномалия, как я, смею напомнить, уже докладывал Вашему Императорскому Величеству, вызвала определенные мутации у всех зачатых после этого эмбрионов нашего вида. Более, выходит, не человеческого.
— Что ты несешь?
— Сегодня у нескольких матерей, отобранных по результатам УЗИ и прочих предродовых исследований, родились первые двадцать семь младенцев, — принялся пояснять свои столь странные выводы весьма растерянный научник. — Все они имеют достаточно разнообразные звериные ушки и хвосты, полагаю, зависящие от характера матери. У некоторых родились «котята», у других — «зайчата», у двух матерей — «волчата», даже «лисята» у одной рыжей есть. Простите за такое сравнение, Ваше Императорское Величество. Младенцы, помимо нетипичных черт внешности, демонстрируют невероятный иммунитет и уже сейчас несравнимую с былыми временами моторику. Вот. Так что человечество, получается, прекратит своё существование с последним умершим стариком из числа рожденных ДО.
— Чё да? Да пофиг. Эй
