* * *

К концу недели очень сильно похолодало, земля промерзла, трава превратилась в бурые лохмотья, а под колесами такси хрустел лед, когда машина подъехала к подъезду. Водитель курил, запах был едкий и неприятный, Рита отступила на несколько шагов. Последние несколько дней она не выходила из дома и не открывала шторы, и теперь серый дневной свет больно резал глаза. Она поставила сумку с деньгами на заднее сиденье и достала молчащий телефон. Рита давно удалила все контакты и чаты, заблокировала и Юльку с Иркой, и Гранину, что недавно прислала напоминалку: «завтра сделка, не забудь». Спасибо, кстати, забыла бы, и не сразу поняла, о чем вообще идет речь. В памяти устройства остался только один контакт, один чат, а Черников так и не прочитал последнее сообщение. И на звонки он тоже не отвечал, а последние два дня там говорил автоответчик.

«Значит, он все еще занят, ему некогда, но он обязательно ответит», — Рита еще раз послушала неживой голос и написала Черникову: «Я уезжаю в Москву, напиши, когда сможешь приехать». Галочка была только одна — значит, он отключил телефон: совещание или важная встреча. Ничего, он ответит, он всегда отвечал ей.

— Поехали? — водитель выкинул окурок из окна. В салоне жутко пахло, Рита вдохнула глубоко, открыла дверь, и тут подъехала белая «Ауди», загородила дорогу.

— Эй, дай проехать! — возмутился таксист. Рита закрыла дверь, Шалаев вышел из своей машины. — Дорогу дай! — крикнул таксист и нажал на сигнал. Шалаев быстро подошел, на ходу достал что-то из внутреннего кармана куртки, и перед глазами Риты оказалось удостоверение:

— Майор ФСБ Шалаев А. А., — прочитала она на красно-розовой вкладке, подняла голову. Шалаев стоял напротив и уже не улыбался. Он убрал удостоверение и показал Рите на дорожку, что шла вдоль дома.

— На пару слов.

— Я арестована? — Рите было все равно, что тот ответит.

— Нет, с чего вы взяли?

— Мы едем или как? — заорал таксист. — Время идет, деньги капают!

Шалаев быстро подошел к нему, сунул корочки под нос, водитель уселся в машину и поднял стекло. Шалаев вернулся к Рите.

— Вы не пришли на похороны…

— Чьи? — огрызнулась Рита. Накрыла такая злость, что еще немного — вцепится этому майору в лицо ногтями. За эти дни ей столько раз сказали и написали это слово, что дальше просто некуда, точно весь мир вокруг сошел с ума. Какие похороны, чьи похороны? Хороните кого хотите, она тут при чем?

— Вашего друга, — Шалаев заметно растерялся.

— Я не видела его мертвым, — отрезала Рита, — с какой стати мне ходить на чьи-то похороны? Вам что надо? Вы за этим пришли?

Шалаев странно взглянул на нее, с жалостью и одновременно с тоской, так, наверное, врач смотрит на безнадежного больного. Рите стало неприятно, и она отвернулась.

— Мы проводили проверку о передаче большой суммы денег, — сказал Шалаев, — здешний теневой глава, скажем так, обязался передать их… Короче, речь идет о финансировании терроризма, и наш старый добрый крестный отец за повышенный процент решил вписаться и в этот движ. Вы были последней, кто видел Гончарова живым. В тот день он получил эти деньги. Можете что-то сказать?

— Ничего. А почему вы решили… Слушайте, — вдруг сообразила Рита, — это вы устроили обыск в моей квартире, искали те деньги? И все потому, что я в тот день встречалась с Гончаровым в «Контрразведке»?

Перед глазами снова повисла пелена, как уже было не раз за эти дни. Просто от случайного слова, воспоминания — она появлялась мгновенно, горло перехватывало, и становилось трудно дышать. А вот слез не было, они как закончились тогда, на дороге, так больше и не появлялись.

— Сумма очень большая, она не могла уйти просто так, в никуда, — Шалаев выглядел смущенным, — надо было убедиться. Приносим свои извинения, как говорится.

— И вы следили за мной.

В сумерках и в темноте непонятно, какого цвета машина — серая или белая, значит, ее Рита видела тогда постоянно. Она поглядела на «Ауди», Шалаев взял Риту под руку.

— Вас отрабатывали по обычной схеме, Маргарита. Вы ценный свидетель и доставили нам много хлопот. Кстати, тех, кто расстрелял «Ровер», убили при задержании в тот же день. Буду рад, если вам это хоть чем-то поможет.

Рита равнодушно смотрела на Шалаева. Какая ей разница, кого убили при задержании и при чем здесь чей-то «Ровер»? Да таких машин полно, их просто навалом на дороге, и черных, и красных, и белых, да хоть каких.

— А тот парень, что работал с вами, попал под поезд. С ним была еще девушка, та, что танцевала у шеста в вашем заведении. Видимо, они вышли на переезд в наушниках, не слышали гудка поезда.

Ну да, как же. Глеб и Текила дружно надели наушники и двинули куда-то по шпалам. А куда делись склейки? Да черт с ними, пропади они пропадом.

Дорожка обогнула дом, дальше шли густые кусты черноплодки, все в подмерзших гроздьях черных ягод. Шалаев сорвал несколько штук, кинул в рот и поморщился, с куста слетели небольшие пестрые птицы и возмущенно затрещали, захлопали маленькими крыльями.

— А вы получили наследство, — Шалаев повернулся к Рите.

— А вы уже в курсе, — в тон ему ответила она. Вообще-то завещание еще лежит в банковской ячейке, но «конторе» уже все известно, и глупо отрицать очевидное.

— Конечно, — подтвердил Шалаев и съел еще пару ягод, — а что, Анна Медведева согласна с таким… раскладом? Хорошая большая квартира, в центре Москвы, в отличном доме. Да это целое состояние по нынешним временам!

— Ее бы родня разорвала, — Рите удалось улыбнуться, — и ее детей заодно.

— То есть вы ее спасли, — Шалаев смотрел Рите в глаза. — Да вы святая, Марго.

— Я знаю, — Рита не отводила взгляд, — Анька бы не справилась.

Она и с двушкой в своей дыре не справилась, давно пропили, наверное, те деньги или как раз в эту минуту заканчивают. Хорошо погуляли, наверное. Рита пошла обратно, Шалаев догнал ее и загородил дорогу.

— Зачем вы соврали про бальные танцы?

Шалаев оторопел на мгновение, Рита усмехнулась.

— Это правда! — выпалил тот. — Я шесть лет занимался, получил первый разряд. Маме нравилось, я не хотел ее огорчать. Она сейчас живет за городом, у нас хороший дом, большой двор, есть сад…

— Передавайте ей привет от меня.

Она прошла мимо Шалаева, села в такси. «Ауди» через несколько минут отъехала с дороги, путь был свободен. Водитель выкинул в окно очередной окурок и тронул машину с места. Рита приоткрыла сумку — все деньги были на месте. «Ауди» обогнала их, повернула направо на перекрестке и пропала из виду. Рита проверила телефон — сообщение так и не доставлено, но это ничего, надо просто еще немного подождать.

* * *

Телефон не звонил уже две недели, сообщений тоже не было. Последний раз Рита разговаривала с продавцом этой квартиры — высокий седой мужик в отличном костюме, он быстро провел что-то вроде экскурсии, показал, как что работает и куда звонить в случае чего. Долго распинался про мебель норвежского дизайнера: и удобная она, и качество, и экологичность, и как Рите повезло. Похвалил ее вкус, поцеловал руку, сверкнул золотыми зубами и пропал навеки. С того дня Рита постоянно проверяла телефон, заряжала каждый день, и ночью он всегда лежал на столике рядом с кроватью. Окна выходили на центральную улицу, и тройные стеклопакеты не спасали от шума, но Рите он не мешал — она привыкла к нему сразу, как привыкаешь к ветру или дождю. Потом осваивалась в новой квартире, поначалу было странно и непривычно из спальни идти в кухню через две комнаты и по огромному коридору, где можно было ездить на велосипеде, мимо панорамных окон в пол, за которыми никогда не замирала жизнь. Потом и это вошло в привычку, как и та самая дизайнерская мебель — к ней поначалу было страшно прикоснуться, но потом Рита поладила и с этим.