со старым товарищем, но было видно, что ему это нелегко дается. Кажется, он испытывал чувство некоторой вины за то, что Чемогуров до сих пор живет незащищенным.

Один Чемогуров плевал на все взаимоотношения и субординацию.

Может быть, именно из-за Чемогурова нашу комнату редко посещали. Профессора я видел только один раз с тех пор, как мы осваивали грузинские фамилии. Мих-Мих забегал дважды и убегал прежде, чем Крылов успевал открыть рот. Поневоле мы общались только с Чемогуровым.

Мне уже не терпелось взяться за конкретные расчеты. Сдерживало отсутствие технического задания. Я пожаловался Чемогурову.

Он, как всегда, нехотя появился из-за интегратора, посмотрел на меня с тоской и медленно начал:

– Теоретиков…

– Знаю, знаю! – отмахнулся я. – Надо душить. Это уже было.

– Зачем тебе это задание?

– Ну как же! Параметры конструкций, материалы, режимы обработки, скорости движения луча… Что же, придумывать, что ли?

– Вот именно, – кивнул Чемогуров.

– В чем же тогда смысл работы?

– Весь смысл твоей работы, – внушительно произнес Чемогуров, – в том, что ты получишь синенькие корочки.

– Они же договор заключили!  – закричал я.

– Аплодируйте ушами! – сказал Чемогуров и скрылся за стенкой.

Я подождал еще неделю, изучая монографию Карслоу и Егера, а потом поймал Юрия Тимофеевича в перерыве заседания Ученого совета. Профессор непонимающе посмотрел на меня. Видимо, он не рассчитывал на скорую встречу со своим дипломантом.

Я коротко изложил ему просьбу насчет технического задания. Юрий Тимофеевич состроил кислую мину и махнул рукой.

– Может быть, Бог с ним? – полувопросительно сказал он.

– Может быть, он и с ним, – довольно дерзко сказал я. – Но мне хотелось бы иметь техническое задание. Я не знаю, что мне считать.

– Ладно, я позвоню Зурабу Ираклиевичу… Только учтите, Петя, что вы должны полагаться больше на себя.

«Куда еще больше?» – подумал я.

Когда я рассказывал Славке о разговоре с профессором, невидимый Чемогуров подал реплику:

– Петя, ты достукаешься со своим заданием. Попомни мои слова.

Его слова я попомнил через две недели. Все это время я помогал Славке Крылову моделировать тепловой поток в слоистых структурах. Мы использовали электроинтегратор. С разрешения Чемогурова. Интегратор оказался ценным прибором. Мы в упоении щелкали ручками потенциометров и снимали кривые. У меня внутри немного скребли кошки, потому что мой диплом пока был на нуле.

И вот через две недели, придя на кафедру, я увидел, что два мужика в комбинезонах обшивают дверь нашей комнаты листовым железом. Грохот стоял на весь коридор. Они посторонились и молча пропустили меня в комнату. Я уселся за стол и стал смотреть, как они работают. Через несколько минут пришел Чемогуров, хмыкнул, снял плащ и тут же ушел. Уходя он сказал:

– Когда это кончится  , позвони мне. Я буду в лаборатории измерений.

Мужик работал до обеда. Чемогуров и Крылов отсутствовали. К обеду был врезан новый замок, а с наружной стороны прикреплена вертикальная пластиночка с кнопками.Рядом с кнопками располагались цифры от 0 до 9. Я спросил у мужика, зачем это нужно.

- Откуда я знаю!... - безмятежно сказал он и ушел, оставив на полу кучу стружек.

Я стал подметать пол. За этим занятием меня застал Чемогуров.

– Прелесно! – сказал он. – Теперь можно работать.

– Почему? – не понял я.

– Ты что, ничего не знаешь? – спросил Чемогуров.

– Не знаю, – сказал я, предчувствуя что-то нехорошее.

– Сходи к Зое. Она тебя обрадует.

Я побежал к Зое Давыдовне. Она очень просто и буднично сообщила мне, что грузины прислали техническое задание. Оно находится у начальства в первом корпусе. Узнав о техническом задании, Чемогуров попросил поставить на нашу дверь замок, чтобы никто не мешал нам работать.

— Можете идти в первый корпус и брать задание,—- сказала Зоя Давыдовна.

Я пошел в первый корпус, расписался в какой-то книге, взял запечатанный конверт и вернулся обратно.

Наконец-то в руках у меня было техническое задание!

Наша дверь с новым замком оказалась запертой. Я постучал.

— Набери трехзначный шифр. Дверь откроется,— сообщил мне изнутри глухой голос Чемогурова.

— Какой шифр?! — крикнул я.      ,

— Пошевели мозгами, какой! — крикнул он.

— Евгений Васильевич! — взмолился я.

— Я сорок лет Евгений Васильевич. Соображай, соображай! — отозвался Чемогуров.

Вот так шуточки! Я беспорядочно стал давить на кнопки, прикидывая в уме количество сочетаний из десяти элементов по три. Получалось громадное число. Тогда я забарабанил кулаками в дверь. Чемогуров дьявольски захохотал.

Тут меня осенило. Как-то сразу пришло решение. Если такой человек, как Чемогуров, изобретает трехзначный шифр, что ему первым делом может прийти в голову? Конечно, стоимость поллитровки!

И я смело набрал 3-62. Дверь мгновенно распахнулась.

Чемогуров выскочил из-за интегратора страшно довольный. Он радовался моей удаче. Он даже хлопнул меня по плечу.

– Молоток! Башка варит!

Я прошел к своему столу с таким видом, будто всю жизнь разгадывал тайные шифры. Славка Крылов сидел, отвернувшись, и давился от смеха. Ничего, это ему дорого обойдется!

Я важно распечатывал конверт и вынул оттуда несколько листков. Чемогуров сзади жадно следил за моими действиями. Он ждал развязки. Видимо, ему было что-то известно. А может, он догадывался.

— Солидно-то как, батюшки!.. Техническое задание!

Он явно издевался. Не обращая на него никакого внимания, я развернул листки. На одном из них было письмо Зураба Ираклиевича Юрию Тимофеевичу и мне. Письмо стоит того, чтобы привести его целиком.

«Уважаемые Юрий Тимофеевич и Петр Николаевич! Пользуясь случаем, шлю вам горячий привет из нашего солнечного Тбилиси. Мы с товарищами ожидаем успешных результатов нашей совместной плодотворной работы. Нам бы хотелось, чтобы прилагаемое техническое задание ни в коей мере не сковывало вашей инициативы. Всегда будем рады принять вас в нашем городе для выяснения любых вопросов и деталей.

С дружеским пламенным приветом,

Зураб Харахадзе».

Письмо было на бланке института.

Вторым листком оказался сложенный вчетверо план города Тбилиси на русском и грузинском языках. Маршруты автобусов, названия улиц и достопримечательности.

На третьем листке была нарисована электронная лампа. К внутренней ее детали была протянута стрелочка, рядом с которой стояла надпись: «Режем здесь». Никаких размеров и разъяснений.

Я повертел листок в руках, соображая. В смысле полной свободы действий и проявления инициативы это было идеальное техническое задание. Я покосился на Чемогурова, ожидая его реакции. Интересно, какую поговорку он сейчас произнесет? Я ожидал услышать: «Эйнштейн на скрипочке играет». Мне казалось, что она наиболее подходит к случаю.

– С пламенным приветом! – сказал Чемогуров.

– Ну что? Все в порядке? – спросил Славка, отрываясь от книги.

– Почти, – сказал я.

После этого я взял авторучку и