Шрифт:
Закладка:
Другое уголовное дело. Летним вечером двум родным сестрам в Балашове, как водится, «делать было нечего». От скуки они направились искать если не счастья, то развлечений на площадь у старого железнодорожного вокзала. По какой причине 15-летняя Татьяна решила вернуться домой, сестры вспомнить не смогли, но демонстрируя самостоятельность, девчонка в первом часу ночи направилась домой одна. На пустынной улице её фигурка привлекла внимание ранее судимого, находившегося в нетрезвом состоянии тридцатилетнего мужчины. В нетрезвой голове решение созрело быстро и, догнав девушку, схватив её сзади за шею, он повалил её прямо на газон перед пятиэтажным домом. Татьяна сопротивлялась как могла, но много ли сил у пятнадцатилетней девчонки…
Крики девушки в полночной тишине услышали несколько человек, но лишь один набрал «02». Столь часто ругаемая нами милиция сработала четко. Услышавшему шум подъезжавшей машины насильнику и в голову не пришло, что это подъезжает извещенный по рации патрульный наряд милиции. На всякий случай он прилег рядом с жертвой и придавил её рукой, чтобы не вскочила и не привлекла внимание проезжающих. Ошеломленная и уже не имеющая сил сопротивляться, Татьяна услышала скрип тормозов.
Надежды насильника остаться незамеченным подвели белеющие на фоне темной клумбы собственные ягодицы… А насильник пробовал упрекать милицию: ну не вовремя она подъехала! Ведь он, обнажив девушку, из жалости к ней совсем уж отказался от совершения преступления, да встать не успел… Однако его доводы суд не счел убедительными и, признав его виновным в совершении покушения на изнасилование, назначил наказание в 3 года лишения свободы.
В этих примерах, а их любой практикующий юрист приведет десятки, насилия можно было избежать, проявив минимум элементарной предосторожности.
Имеется и достаточно многочисленная категория заявлений с требованием привлечь к уголовной ответственности насильника… при отсутствии насилия. Наиболее часто появляются они, когда тайная связь становится явной. Устанавливая жесткий контроль за поведением девушек-подростков, родители просто не допускают в принципе саму возможность добрачной интимной жизни для несовершеннолетней дочери. Особенно отличаются этим отцы. Кстати, психологи утверждают, что гиперконтроль дает прямо противоположный результат и, зачастую, является одной из причин начала ранней половой жизни. И девушке-подростку психологически сложно признать перед родителями такой факт. Негодование родителей обрушивается на приятеля дочери, и они обращаются с требованиями о привлечении его к уголовной ответственности. Разобраться в степени вины парня бывает крайне сложно.
Двадцатилетний Виктор Петров вернулся в родное село со срочной службы. Десантная форма, накаченные мускулы, мужественный вид – есть от чего закружиться деревенским девичьим головкам. Не мудрено, что девятиклассница Елена как в омут без оглядки бросилась в свое первое чувство. Своих чувств Елена не скрывала и комсомольская организация (времена ещё были те), отметив в протоколе, что комсомолке недопустимо «бесстыдно вешаться на шею парню», объявила ей выговор за… аморальное поведение. Подозреваю, что в этом суровом решении сказалась зависть комсомольских активисток.
До наступления холодов свободное время Виктор проводил в боковой пристройке к сараю, поставив там кровать и оклеив стены вырезками из журналов. Были у него там и проигрыватель, и магнитофон. Такая «автономная» жизнь позволяла ему, не беспокоя родителей, возвращаться под утро, и приглашать приятелей и подруг. Елена была у него почти ежедневной гостьей. В этой боковушке и произошло «грехопадение». После проведенного родителями «дознания», стремясь смягчить их гнев, девушка сказала, что её «взяли силой». По заявлению её родителей Виктор был арестован. Узнав об аресте Петрова, я спросил у следователя: «Чем будешь доказывать применение насилия, если в суде потерпевшая заявит, что все было по её согласию? Ставь перед экспертом вопрос о достижении девушкой половой зрелости и моли бога, чтобы она её не достигла».
Если при первом допросе Елена ещё поддерживала выдвинутую перед родителями версию, то судебное заседание напоминало индийскую мелодраму. При виде Виктора, вводимого в зал в наручниках, она бросилась к нему с криком: «Я люблю тебя, Витя! Я не виновата, это все они, они» – указывая на растерянную мать и родственников. Конвой приложил немало усилий для пресечения контакта арестованного с его эмоционально изливающей чувства подругой.
После того, как заплаканную потерпевшую усадили на место, секретарь суда произнесла стандартную фразу: «Встать, суд идет». Попросив садиться, председательствующий стал объявлять состав суда и был прерван вновь вскочившей Еленой: «Не виноват он! Я сама ему дала!». Суд был вынужден ждать, когда успокоится разрыдавшаяся девушка. Протянутый матерью стакан воды она отвергла, оттолкнув материнскую руку.
Обвинение в Романовском районном суде пришлось поддерживать мне. Очевидно, что отстаивать обвинение в изнасиловании было невозможно. Я предложил суду изменить квалификацию, с учетом заключения судебно-медицинской экспертизы признать Петрова виновным в вступлении в половую связь с лицом, не достигшим половой зрелости и назначить ему наказание условно. Из зала суда Елена и Виктор уходили обнявшись. Счастливый хэппи-энд, если не считать двух с лишним месяцев содержания Виктора под стражей.
Пересланное по территориальности из прокуратуры области заявление о совершении изнасилования было необычным. Родители учащейся Саратовского медицинского училища бесхитростно поведали в заявлении на имя прокурора области, что вечером их дочка Света пожаловалась на боли в животе. Была вызвана «скорая помощь». Приехавший фельдшер с учетом начала сезона ранних овощей принял решение о необходимости госпитализации больной в инфекционное отделение. На следующий день в инфекционной больнице передачу продуктов дочери не приняли, сказав, что нашей дочери у них нет и нам нужно ехать по другому адресу… в роддом. Они подумали, что это связано с каким-то гинекологическим заболеванием, но в роддоме им сказали, что они стали дедушкой и бабушкой. После выписки вместе с внучкой дочь рассказала им, что она, когда отдыхала у родственников в Воскресенском районе, была изнасилована местным участковым. И они просят прокурора привлечь его к ответственности. Да… бывает, что беременность протекает внешне незаметно даже для близких девушки. Знаю семью одного военнослужащего, в которой совершенно неожиданно (!) дочь родила… в туалете квартиры. Но там об изнасиловании речи не шло. А здесь без пяти минут медсестра согласилась поехать в инфекционную больницу?! Следователь был настроен решительно: надо возбуждать уголовное дело по статье об изнасиловании. «И чем же собираетесь доказывать применение насилия спустя год после его совершения? Заявления, кстати, написали родители» – поинтересовался я. Ну, она же царапалась, а значит следы царапин не могли не видеть, опрошу все село, отстаивал свою позицию следователь. Я с иронией посмотрел на него: «Допустим, следы царапины на лице были. А отопление у участкового печное, не знаете? А то ведь скажет, что дрова колол и щепка отлетела. Или в лесу грибы собирал, и увидев под деревом бальшо-о-й гриб, кинулся и на сучок напоролся. Но неплохо бы для начала выяснить у девушки, а царапалась ли она? И оставались ли видимые следы? Жена (а участковый был женат первый год), между прочим, тоже поцарапать могла. И, при необходимости, это подтвердит». Ну, на сношение с лицом, не достигшим половой зрелости (была в уголовном кодексе такая статья) мы всегда сможем перейти, упирался следователь. Ирония у меня улетучилась: «Вы уверены в таком заключении эксперта?». Но ей же было шестнадцать лет, она же ребенок, уже несколько растерянно продолжал следователь. «Вы – следователь, и должны знать, что не достижение половой зрелости характеризуется не способностью выносить полноценного ребенка. В заявлении нет данных о неполноценности ребенка».
Со слов Светы, она с двоюродной сестрой возвращалась в село с танцев в доме отдыха на Волге. Встретившийся на машине участковый предложил подвезти. Она согласилась. В кабине ГАЗ-66 (была выделена ему колхозом) места для двоих не было, и сестра пошла пешком. В этой кабине участковый и совершил насилие. Об этом она никому, даже сестре не рассказывала. Она не царапалась, просто пыталась вырваться. Ребенок родился доношенным и здоровым. По материалу проверки было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного
