– Народ, – сказал он, обращаясь ко всем, – как бы там ни было, у нас одна боевая команда. Предлагаю не болтать об этом, даже между собой. Сейчас все всё обдумывают и, если появятся мысли, обсудим их перед сном у нас в комнате. И пока Боря не пришёл за нами, пойдемте-ка на веранду, у нас сейчас будет дополнительная тренировка.

Пропущенные тренировки я ощутил сразу – тело слушалось плохо, движения были деревянные.

Мы работали с личным пространством. Учились чувствовать, когда проникаем в чужое пространство и когда проникают в наше. Учились чуять носом. Как только ты пересекаешь чужую границу, до тебя можно достать. Ну мы и доставали. Шлепком по носу. Боря сказал, что чуйка так и нарабатывается – через боль. Не травмирующую, но ощутимую. А нос – очень чувствительное место!

Не мудрено, что к концу тренировки мой нос был красный и немного распух. И это было обидно. Потому что у Арика, например, с носом всё было в порядке. А он по жизни неуклюжий. Да и у Ильи тоже к концу тренировки никаких проблем с носом не возникло. Тем более что для уклонений от ударов руки не требовались.

Собственно, красными носами сверкали две трети парней. У нескольких носы были очень красные.

Хочется, конечно, сказать, что я показал себя орлом, но настучали мне прилично. Что ж, чужих границ я не чувствую. Зато хорошо чувствую свои. Я шлёпал по носам «нарушителей» с большим удовольствием.

В какой-то момент я понял, что и в жизни хорошо чувствую свою границу. Я начинаю реагировать, когда человек только подумает перейти черту. У него ещё, может, даже мысль не созрела, намерение ещё до конца не оформилось… Но едва оно проклюнулось, как я реагирую. И огребаю потом, потому что, защищаясь, лезу на чужую территорию, сам перехожу черту.

Боря похвалил меня и сказал:

– Уже ради этого осознания стоило провести тренировку. – И добавил: – Это совсем не значит, что нельзя заходить на чужое пространство. Если нужно, то можно. А бывает и необходимо. Но зашёл, жди обратку. В том, что она будет, можно не сомневаться. У людей она случается на рефлекторном уровне. У всех по-разному: кто-то истерит, кто-то атакует, кто-то старается сбежать, спрятаться. Так что нарушать чужие границы желательно осознанно, с пониманием, что прилетит, и быть готовым.

С тренировки я шёл очень задумчивым. Я даже не предполагал, что обычная тренировка поможет мне заглянуть в глубину себя. Как поступить с открывшимся мне пониманием себя, я не знал. В конце концов, решил принять к сведению и не париться. Потому что голова кипела. Ну да, я иногда перехожу границы… Ладно, я перехожу границы часто. Но что теперь, всем спускать? Позволять делать всё, что хотят? Дудки!

Мысли продолжали крутиться. Но недолго. Потому что в комнате собрались не только наши, но и кадеты – все девятеро. Пришли обсуждать флешмоб.

– Я так понимаю, что мы должны привлечь внимание именно к магии? – уточнил Артём.

Он руководил собранием, и все его слушались. Даже кадеты!

Как так получилось, что кадеты признали Артёма? Я это пропустил. Интересно, его назначили или просто так вышло?

Да, Артём был бы лучшим кандидатом для Сан Саныча. Он настоящий лидер и умеет больше, чем я. Он рассудительный. Парни уважают его, наши так точно! Даже странно, почему Сан Саныч выбрал меня? Видимо, его система наблюдений работает плохо, если он не разглядел, что Артём способнее меня и намного.

Как бы там ни было, но мне пришлось отвечать на вопросы. И я чувствовал себя странно. С одной стороны, было приятно, что парни прислушиваются ко мне, а с другой – многие из них знали и умели больше меня. Я хорошо это понимал. И они понимали, что я понимаю.

Глава 26

В общем, решили утром попросить Борю подготовить связку самых эффектных упражнений.

– Хорошо смотрятся со стороны упражнения на позволение, – предложил Николай.

И я снова ощутил себя неучем, потому что не знал, что это такое.

Мы обсуждали, где в торговом центре нужно встать, как начать действо, как двигаться зрелищно и при этом не задеть посетителей ТЦ. Обсуждали, как снимать, кто будет снимать. Решили, что Игорь Петрович хорошая кандидатура. Можно ещё двоих охранников переодеть в гражданское и дать им смартфоны. Смартфоны можно наши попросить у Григория Ефимовича – я обрадовал парней, что директор пришёл в себя. Парни немного порассуждали, по поводу внезапности его болезни. Я промолчал. Когда у меня спросили, знаю ли что с ним было, просто пожал плечами.

Артём попросил не отвлекаться, и мы снова вернулись к обсуждению флешмоба.

Проговорили мы долго. Пока капитан Ерохин не заглянул в спальню и не гаркнул про соблюдение режима.

Кадеты отправились спать. Нам тоже пора было ложиться.

Мы готовились ко сну, но парни продолжали высказывать идеи и делиться мыслями.

Я чувствовал, что им идея с флешмобом очень понравилась. Они воспринимали это как развлечение и в то же время как большое дело, которое покажет силу боевой магии, её важность и красоту. Это воодушевляло. Позволяло гордиться тем, что они тут, в такой классной школе. А то, что школа не совсем официальная и даже как будто слегка подпольная, только добавляло драйва. Мысль о том, что флешмоб поможет вывести школу из тени, приводил всех в восторг.

Разговоры не прекратились даже когда Артём выключил свет. Нашему старосте пришлось напомнить народу, что завтра будет сложный день, потому что тренировок нам добавили.

Постепенно разговоры стихли. Я ещё немного покрутил идею с флешмобом, но в конце концов сон сморил меня. Уже засыпая, я вспомнил, что так и не позвонил Сан Санычу. Ничего, решил я, утром точно позвоню.

Упражнение на позволение оказалось для меня сложным. Нужно было открыться человеку, впустить его в своё пространство и позволить ему двигаться. А самому «прилипнуть» к нему в своём сознании, сначала сопровождать, а потом перехватить управление и вести за собой. При этом нужно постоянно быть открытым для этого человека, не хитрить, не юлить, не обманывать, поскольку это считывается – когда врёшь, ты замираешь и деревенеешь, потому что мозгу нужно обдумать твою хитрость, вместо того чтобы воспринимать ситуацию как она есть. Не шаблоны, а в живом проявлении.

– Открыться… – говорил Боря, двигаясь по веранде и как бы не обращая внимания на семенящего вокруг него Илью, к которому он прикоснулся ладонью и «прилип», – это значит не защищаться, не строить барьеров, просто стечь с острия атаки, позволить человеку продолжить движение,