Она замолчала, с трудом сдерживая слёзы. Ксения оставила возню с пакетом, подошла к подруге, потрогала лоб ладонью, а затем погладила по голове.

— Всё будет хорошо! Пока тут у меня вместе поживёте, а потом что-нибудь придумаем. Места тут много, дочка у тебя весёлая; не пропадём! Нужно будет только порядок навести и лишнее прибрать, а так всё в порядке будет. Я такая лентяйка — видишь, какой бардак развела!.. Главное, что у тебя температуры пока нет, здоровье — это главное. У тебя горло сейчас болит? Нос заложен? Я могу сделать раствор — горло пополоскать и спрей для носа поищу.

— Спасибо! Нос — нормально вроде, а вот в горле першит. Давай я тебе чем-нибудь помогу, что я лежу как бревно, кровать занимаю только. Где картошка? Я почищу.

— Горло пополоскаешь — потом и почистишь,— строго сказала Ксения.— Тебе надо поправиться, чтобы со всем разобраться, а то когда болеешь — то вообще крах…

    Лена кивнула и поспешила последовать совету подруги. После этого они молча занялись приготовлением обеда, по времени уже плавно приближавшегося к ужину. Уже заканчивая чистить картошку, гостья сказала, оглядывая комнату:

— Давай завтра уборкой займёмся, ладно? Думаю, мне полегче будет, с утра приберёмся, а потом я домой пойду. Стану под подъездом ждать, когда мама приедет, чтобы дочку забрать. С вещами, конечно, тяжело будет, но, думаю, подгадаю в понедельник, когда его дома не будет, и осторожно всё заберу. Поживём и правда пока у тебя, потом всё решим. Я с ним разведусь и попрошу маму, чтобы она меня назад пустила.

— Я с тобой пойду,— ответила Ксения.— Буду рядом на всякий случай — мало ли что.

— Ну хорошо, раньше двенадцати они завтра точно не приедут. Думаю, всё успеем,— улыбнулась Лена.— Ты права, всё…

    В этот момент на прикроватной тумбочке зазвонил телефон. Лена нервно оглянулась, быстро вытерла руки и взялась за аппарат. Уставившись на экран, она промедлила несколько секунд, а затем все-таки нажала «ответ».

— Алло, Жанна, я слушаю.

    Ксения испуганно посмотрела на подругу, которая заметно побледнела, слушая ученицу.

— Нет, не надо,— сказала Лена.— Я не буду писать! Не надо, я не хочу обращаться. Не надо участкового, пожалуйста! Я же тебе говорила, что сама разберусь. Нет, совершенно точно нет, категорически!

    Она замолчала, ещё с минуту напряжённо слушала, что говорила ей девочка, а затем нахмурилась и произнесла как можно более серьёзным тоном:

— Жанна Олеговна, я ценю вашу заботу и участие. Но, пожалуйста, займитесь своими делами и не лезьте в мою жизнь. Вы меня поняли? Хорошо, спасибо.

Лена сердито бросила телефон на кровать и повернулась к подруге:

— Неугомонная девчонка! Вроде отличница, а совершенно безбашенная, неуправляемая. Ей даже родители  не указ,— сердито сказала она.— Ещё жизни не нюхала, а лезет везде.

— Ты знаешь, а я её хорошо понимаю,— улыбнулась Ксения.— Я в школе и в институте вот точно такой же была. Считала себя самой умной, самой начитанной, влезала буквально во всё. Вроде бы профессорская дочка должна быть смирной, а я — наоборот. Не поверишь, даже вот так заявиться могла без приглашения, прямо как она. Сейчас смотрю, как в прошлое своё; будто в зеркало: и смешно, и страшно.

— Ну нет, ты совсем не такая,— возразила Лена.— Ты тихая и скромная, хорошо воспитанная. Интеллигентная даже — вот так я бы сказала. Не то, что она.

— Это так сейчас,— улыбнулась Ксения.— Просто многое переосмыслила, а раньше всё по-другому было. Ну да ладно, давай я на кухню пойду, картошку пожарю, а ты пока тут сама. Я тебе забыла тогда по телефону предложить: можешь ноутбук мой включить, там на диске «D» много фильмов в папке «Видео», выбирай то, что понравится, вместе посмотрим. Надо отвлечься — нечего из пустого в порожнее переливать одно и тоже.

    Лена кивнула и уселась на кровати, взяв ноут на колени. Пока Ксения возилась на кухне, она внимательно перебирала содержимое папки, занимавшей почти весь объём диска.  Наконец остановилась на сериале про доктора Хауса. Она когда-то видела по телевизору несколько серий, и ей очень понравился главный актёр. Но потом как-то так сложилось, что она потеряла нить повествования, а теперь решила начать просмотр с самого начала, раз уж у подруги обнаружились сразу все сезоны.

    Когда Ксения вернулась со сковородкой картошки, она уже до половины посмотрела первую серию. Та, по странному стечению обстоятельств, была как раз про учительницу, и они вместе стали смотреть её с большим интересом, примостив ноутбук на краю стола. Между собой они практически не разговаривали, понимая друг друга даже не с полуслова, а с полужеста. Разобравшись с картошкой и скумбрией, они перебрались на кровать и стали пить чай, продолжая смотреть сериал, словно это был их обычный вечер. Выбор оказался очень удачным, при наблюдении за смертельно опасными болезнями личные трудности как-то отходили на задний план. Действительно, было бы здоровье, а там всё образуется.

— Ксюш, а дай, пожалуйста, спрей для носа,— попросила Лена, когда закончилась очередная, уже третья, серия.— У меня сейчас что-то прямо заложило, а до этого вроде нормально было.

— Сейчас дам, давай ещё раз раствор сделаешь и горло пополоскаешь, а то я слышу, как ты хрипишь.

— Главное, чтобы ты не заболела, а то совсем неудобно получится,— сказала Лена.— Я и так тебе очень многим обязана. Можно я в санузле пойду пополоскаю, мне всё равно туда надо — ну и это заодно, чтобы ведро не пачкать.

— Да, делай как удобно, только не задерживайся.

    Едва гостья вышла, как в комнате раздался неприятный звук дверного звонка. Ксения вздрогнула от неожиданности: ей в дверь звонили так редко, что она совсем не привыкла к псевдоколокольному звону. Она замерла на секунду, но потом собралась с духом и поспешила в коридор. Вдруг там Ленин муж? — она не должна с ним встретиться ни в коем случае!

    За дверью стояла Жанна, держа в руках перевязанный лентой шоколадный торт.

— Ксения Олеговна, я пришла извиниться,— смущённо сказала она.— Я вела себя слишком дерзко и неправильно. Вот я вам тортик принесла, чтобы как-то вину загладить. Пустите меня, пожалуйста, мне надо с Еленой Андреевной поговорить.

— Хорошо, что ты это поняла,— улыбнулась учительница.— Но, может, ты в другой день придёшь? Елена