— ОГО! — Алмас вскинул руки, после схватился за ребра. — Я не был тут с детства, отец возил нас сюда. Этот разлом появился самым первым…

— Тут дожди бывают? — спросила Рюга, разглядывая безнадежно иссушенную поросль.

— Иногда, — Алмас грустно улыбнулся, — в Махабире дождь — плохой знак…

— Это почему?

— Красный волос, пригнись, — скомандовал Хазем, пробегающий сбоку каравана.

— Рано же еще, — рыкнула Рюга.

— Нет, пора.

— Цю… Раскомандовался.

— Хазем сегодня тревожный, — задумчиво сказал Алмас, глянул на девушку, и громко захохотал.

— Заткнись, а то получишь, — буркнула Рюга.

Все это время она скрывала лицо и волосы, даже от людей Сомаха. Теперь же девушка закуклилась в чаду, и скрючила шею со спиной как старуха, чтобы хоть немного уменьшить рост. Алмас сдерживался как мог, но снова захохотал. Длинная нога метко прилетела по заднице, отчего парень чуть не упал. Ловко перехватившись он уехал, уже не сдерживая смех.

Рюга наблюдала издалека как козлобородый и Сомах о чем-то спорят с гвардией, которая охраняла переправу. По обрывкам фраз она поняла, что они требуют больше денег.

Мост был гигантским. Цепи с необычными звеньями удерживали огромные бревна, все это крепилось на ряды белых обелисков, половина из которых уже раскрошилась. Внизу завывала бездонная пропасть, и такие же гладкие стены, у скалы, словно их шлифовали.

В ее сторону пошли гвардейцы в блестящей броне с белыми одеждами. Внимательно оглядывая каждого зверя, они прошли мимо носорога, гон выдохнула.

Затем миновали и Хазема с Гамашем, у шатра Фина даже не остановились.

Рюга всеми силами старалась не допускать дух в глаза, от чего те стали светло-серыми с едва уловимым розовым оттенком.

Добравшись до нее, двое мужчин остановились, и один приказал сбросить чаду с лица. Рюга не стала пререкаться. Неуклюже сняв головной убор, перед гвардейцами появилась горбатая девушка с черными волосами и густыми бровями, смуглой кожей и серыми глазами. Огромный липовый ожог на полщеки изменили ее до неузнаваемости.

Рюга смотрела в шею кута, на котором сидела. Больше всего она опасалась, что ей прикажут что-то сказать, если они знают о ней, то вмиг поймут по акценту, что она не из Махабира.

Но мужики просто пошли дальше.

«Фин, молоток…» — хитро улыбаясь подумала девушка, вспоминая, как он пять дней кряду мазал ее маслом, которое затемнило кожу, выкладывал черные брови на самодельный клей и колдовал над искусственным шрамом.

Наконец, спустя пару часов караван тронулся. Оказавшись на середине моста, Рюга признала — перебраться через пропасть не было ни шанса, шириной в сотню метров, без дна, она тянулся до горизонта с обеих сторон. На большой глубине девушка увидела идеально срезанные вкрапления кристаллов, похоже на те, что были в ущелье перед Хаташем.

«Если это сделал Кашим, то его нельзя пускать в Холмы. Чертов старик… Откуда такая сила?» — Рюга вспомнила про бывшего Патриарха, нечеловеческую плотность духа, то как он перемещался по воздуху, и эти лучи по ночам. — «Наверняка это его рук дело, но зачем?»

«Чтобы поглотить нас.» — раздался голос внутри. Гон лишь считала короткое ощущение, ее подсознание слышало слова, но разум их не распознавал. Она посмотрела на спину Алмаса, который уже перешел мост и, очевидно, ждал ее, весь заряженный впечатлениями, завидев девушку он улыбнулся.

«Он полюбил тебя».

— Похоже на то…

(далеко на северо-западе)

В самом центре Махабира, между восемью городами блестел лес кристаллов, который возвышался над соседними горами. Обнесенное скалами, кристаллическое ядро Махабира испускало три стены, свысока похожие на паутину, которая вот-вот обрастет сотнями путов.

Высоко над кристаллами парили облака, с любой стороны Махабира они были непримечательными и казались мелкой точкой. Но белый вихрь скрывал в себе девятый город. Город, парящий в воздухе, на подушке из кристаллов. Любой зрячий путник замер бы, увидев дух, который поддерживал эти пиковые башни.

Но улицы летучей столицы пустовали. Дворцы с роскошными фресками рушились от времени и беспощадных вихрей ветра. Растения не могли выжить без поддержки, и некогда цветущий сад дворца иссох, слился с его каменной оболочкой.

В центре главной площади стоял Кашим, морщинистая дряблая кожа, сильно загорелая, покрытая темными веснушками с головы до пят. За ним, приникшие к земле, Катош и наг с оплавленным лицом. Лишь кривой рот, который со свистом втягивал воздух и пара темных дырок вместо ушей и ноздрей отличали лицо от затылка.

— Я приказывал не трогать ее, — вымолвил патриарх.

— Прошу простить, — медленно пробубнил камнелюд, — боялся, что она может заподозрить.

— И, что скажешь?

— Слаба, никогда она не сможет представить угрозы, даже поглотив половину…

— Помнится, тоже ты говорил и обо мне, — прервал его Кашим.

— Сейчас я уверен. Вспыльчивая, слишком юная, слишком зависимая…

— Могу я испытать ее? — прохрипел Наг.

— Попробуй. Все, что мне нужно, чтобы она захотела прийти сюда. — Старик понемногу начал превращаться в белый туман. — Сама. Не убивать и не калечить.

— Я постараюсь, — сказал наг и скорчил нечто похожее на улыбку.

— Даудеш.

— Слушаю.

— Помни, почему ты служишь мне. — Кашим повернулся к ним и поднял ладонь, — В конце концов, каждый получит то, что хочет. Передайте мой приказ Сахин.

— Слушаюсь, — хором ответили грандир и наг.

Кашим небрежно махнул ладонью, и оба прислужника растворились в воздухе.

«Твоя четверть не желает возвращаться сама, отчего же?» — вопросил старик про себя.

«Молитвы как люди, разные части общего целого хотят разного.»

«Я по-прежнему считаю, что нам нужно избавиться от них.»

«Тогда ты умрешь от старости, а я снова рассыплюсь.»

«Годами я искал их, а какая-то девчонка находит по осколку в месяц. Ты что-то утаил от меня.»

«Тебе известно все, что и мне…»

Глава_23.1 Салатош

Путь до города занял еще три недели, несколько раз караван заходил в небольшие поселения. Талант Фина очень пригодился. Сильфир выжимал себя досуха, стараясь запасти воду и для каравана, и для местных поселенцев. Хоть она была не такой ядовитой как в Драхте, все же мало-помалу убивала жителей. А дети все как один были обесточены.

После пересечения моста Алмас настоял на тренировках с духом, Рюга согласилась, при условии, что он ей понадобится. Но духом так и ни разу не воспользовалась. За прошедшие недели гон полностью выучила движения и привычки юноши. Гон даже начала чувствовать, что он выдумает. И как бы парень ни пытался подловить ее, это не удавалось. Все, чего Алмас достиг — это иногда удивить нелепым трюком, но Рюга быстро применяла все