И мымра тоже вышла из-под нашей юрисдикции, нарушив все что можно непонятно зачем. Что ей плохого сделали конфи?! И я… Из-за территории?

– Где мы тебе дорогу перешли, стерва?! – Меня скрутило от странной смеси любопытства и злости.

– Ты убила Джозефа! Я с таким трудом пропихнула его в Камарилью, а ты… Ты все испортила! Глупая дикарка, едва получившая силу, почему тебе не сиделось спокойно?! Зачем ты вцепилась в этого лягушатника? Его должны были казнить, опозорив всех конфи, и все… Все! После этого ты могла бы спокойно жить дальше!

– Уймись, Кэйти! – неожиданно резко рявкнула мексиканка. – Мы знакомы почти триста лет, и все это время ты считаешь себя центром вселенной. Об Джаянти и Сяомин ты только что ноги не вытирала, меня презираешь. Алехандра тоже дикарка? Одна ты настоящая леди, которой должны поклоняться! И законы написаны для всех, кроме тебя. – Наблюдать за эмоционально ругающейся Бьянкой было весело. А вот от ее слов становилось слегка не по себе. – Тори, виги, борьба за абсолютную монархию – это прошлое твоей страны. Но ты перенесла это на все темное сообщество, и древние консерваторы тебя поддержали. Они тоже считали себя выше законов… И что теперь?!

– Из меня вышла бы отличная королева! Я в родстве с Георгом Первым, а твоя мать была прачкой. Грязная индуска научилась читать лишь после обращения, желтолицая обезьяна…

Торак, в упор посмотрев на мымру, осуждающе покачал головой, и та резко заткнулась.

– Забудь, – Бьянка, улыбнувшись, погладила меня по руке. – Мы думали, что Кэйт балансирует на краю обрыва. А она уже давно сорвалась в воду, просто в темноте это было незаметно. И лишь когда взошло новое солнце, стало видно, насколько далеко от берега ее унесло… – Похоже, Бьянка унаследовала от Куолли страсть к красочным метафорам. – Только теперь тебе придется взять на себя заботу о ее землях и ее людях.

Я кривовато улыбнулась, решив пока не углубляться в подробности. Подозреваю, все входящие в ближний и дальний круг мымры не очень обрадуются новостям.

Тут в комнату без стука вошел мужчина. Такой древний, что, наверное, какое-то время жил вместе с неандертальцами. Торака он назвал «сиром», а это означало, что перед нами его птенец.

Представляться мужчина не стал, однако окинул меня заинтересованным взглядом и подмигнул Бьянке. А потом помог связанной англичанке встать с кресла, на котором она восседала, как на троне.

Мымра сначала послушно поплелась к двери, но вдруг резко развернулась… И я словно провалилась в фильм ужасов, показывающийся на очень медленной скорости.

Вот стерва усмехается, отталкивает связанными руками своего сопровождающего. Вот Торак подскакивает к ней, но она изо всех сил делает рывок вперед, к креслу, на котором сидит Лоранд!

У меня закладывает уши от крика. Моего крика… Но я уже знаю, что не успею. Ничего не успею.

Стерва, как английский бульдог, вцепляется Лоранду в руку… И вот она уже снова стоит, удерживаемая сразу двумя древнейшими, а на ее губах кровь. Кровь моего мужчины!

Сколько у нас осталось? Полминуты? Минута?! Через сколько мой первый у меня на глазах обратится в горстку пыли?

– Во избежание соблазна, – где-то далеко-далеко слышу я голос птенца Торака и вижу блики света, отражающиеся от чего-то металлического. А потом мне под ноги падает голова англичанки… Но разве ее смерть спасет Лоранда?!

Глава 60

– Извините, пришлось вернуться к древним обычаям. – Вежливый вампир с саблей наклонился и вытер свое оружие о платье убитой англичанки.

Но мне было не до него и уж тем более не до мымры! Только жаль, что не оторвала ей голову в подземелье. Лучше уж потерять силу, чем Лоранда!

Кажется, расстояния между нами и не было, потому что вот я стою, а вот уже ощупываю своего мужчину, с отчаянием заглядывая ему в глаза и стараясь не сорваться в истерику от ужаса. В голове билось только одно слово: «Нет!», а губы сами шептали:

– Не смей! Не смей меня оставлять! Слышишь! Будь со мной!

Не знаю, почему это произошло, как оно случилось. Мы знакомы всего несколько недель! Но я не могу без него. Не могу жить, не могу дышать, ничего не могу! Если Лоранд сейчас рассыплется невесомой серой пылью, я… я уйду следом.

– Если ты перестанешь меня трясти, а начнешь целовать, мне сразу станет легче. – Резко побелевший от страха, этот паразит еще пытался шутить и улыбаться.

– Не смей! – слезы хлынули водопадом. – Не смей… Я не смогу одна, слышишь! Если ты сейчас умрешь, я тоже… тоже… – Голос сорвался, накатила такая слабость, будто я сама себя вычерпала, как колодец в пустыне.

– Да ладно, заведешь урну с моим прахом, будешь по вечерам желать мне спокойной ночи, – продолжил отшучиваться Лоранд, правда его улыбающиеся губы слегка подрагивали.

– Сейчас сама тебя убью, зараза ты такая! – вопреки обморочной слабости рассвирепела я. Торопливо вытерла лицо ладонями и буквально осела ему на руки, так как ноги уже не держали. – Что ты несешь, мать твою…

– Знаешь, ощущение какое-то странное, – крепко обнимая и целуя, прошептал Лоранд.

– Нормальное ощущение первого в гнезде, чье солнце сильнее чужого. – Голос Куолли раздался так неожиданно, что мы оба вздрогнули. Я и забыла, что тут вообще кто-то есть, кроме нас!

– Ты сильнее, – согласилась со своим индейцем Бьянка, встав со своего кресла, чтобы подойти поближе к нам. – К тому же отдала много энергии, чтобы вытеснить чужую из тела своего мужчины. Чувствуешь слабость?

– Угу… – Для полного комплекта еще и голова закружилась. – То есть… то есть…

До меня медленно доходило, что время идет, минутки капают, мымрина кровь на полу начинает темнеть и сворачиваться, а Лоранд все так же сидит в кресле и обнимает меня крепко-крепко. Никаких признаков рассыпания в прах!

– Тебе только придется заново привязать его, – голос Бьянки доносился сквозь шум в ушах, будто издалека, – потому что в данный момент он свободен от влияния любого солнца и может уйти.

У меня даже руки дрожать перестали. Я собралась с силами, отстранилась от Лоранда и выпрямилась.

– Ты хочешь уйти? Если действительно хочешь, то иди. Я не буду держать силой.

Блин, сама себе прикусила бы язык