сионов ткнул пальцем в слугу, а потом отвесил подзатыльник напарнику. Что бы они не говорили, но судя по виду, слуга являлся кем-то вроде личного человека кого-то из верхушки командования, раз даже сионы не хотели производить при нём плохое впечатление.

Но девушка отметила это мимоходом, всё её внимание уделялось Венцису, на которого она всё-таки перевела взгляд.

Парень смотрел на неё с каким-то сомнением, толикой удивления, а также страха. На какой-то миг в его глазах мелькнул огонёк радости, но тут же пропал. Вронос вздрогнул и покачнулся.

— Силана… — спокойнее повторил он и улыбнулся высохшими губами.

Слуга бросил что-то на незнакомом языке, на что сионы грубо дёрнули цепь, едва не уронив парня на колени.

— Нет! — крикнул он, находя в себе силы, чтобы рвануть вперёд, прямо к ней.

Конвой разразился бранью, натягивая цепи под крики Венциса.

«Он всё такой же упрямый и безрассудный», — поняла девушка.

— Силана! Ты должна бороться с врагом! Я знаю, ты сильная! Убей их! Убей Дэсарандеса! Перережь ему ночью горло! Сила!.. — вопил он вплоть до момента мощного удара по лицу, который прописал ему один из сионов. Не столь сильного, чтобы превратить голову в кровавую кашу, но достаточного, чтобы россыпь некогда белых зубов вылетела из его рта.

Сейчас девушка невольно подметила, что их цвет сменился жёлто-красным.

Вместе с тем она впала в состояние катарсиса, высвобождая все свои эмоции и словно бы разрываясь пополам. В одной своей части Силана осталась сидеть на лошади, мысленно думая, какой же Вронос кретин.

«Он что, считает, будто я сплю с императором? Потому что если нет, то каким образом я смогу перерезать ему ночью глотку⁈»

В другой же версии, девушка спешилась, шлёпнув сапогами по грязи, а потом подошла к конвою, взмахом руки заставив сионов отступить. Она склонилась над Венцисом, проводя ладонями по его окровавленному лицу и приглаживая волосы. Мягкая улыбка появилась на её губах.

Из глаз пленника текли слёзы, а из носа — кровавые сопли. Рот и остатки поломанных зубов искривился в гримасе боли, пачкая небритую щетину.

— Ты видел его, Венцис? — мягко спросила Силана. — Видел моего отца? Что случилось с архонтом Тураниусом?

Через миг девушка моргнула, осознавая, что всё это ей лишь привиделось. Она продолжала сидеть на лошади, пока конвой силой уводил Вроноса, который мог только скулить и повизгивать, периодически крича — «Не-е-ет!»

Грубый смех за спиной Силаны, а также звуки новых ударов, стали последней каплей. На её глазах появились слёзы.

Подняв голову к небу, черноволосая девушка натянула капюшон и глубоко выдохнула, ожидая, пока ветер высушит влагу. Истинная боль поражения состояла не в факте капитуляции, а в том, как она укоренялась в душе. Как набиралась сил, зрела и росла, становясь всё сильнее и крепче. Стоит лишь оступиться и падение превратится в судьбу.

Дэсарандес, когда до него дошли, был занят, но выделил время, дабы взбодрить её, а также уведомить о том, что армия начинает сборы и переход к Кииз-Дару, второму вольному городу бывшего Нанва, следующему за Монхарбом.

— Ты отправляешься с нами, — улыбнулся император. — Тебе следует видеть, как каждый из них становится частью Империи. Это знание позволит лучше понять, с чем имеешь дело, получить опыт ведения войны, а также укрепить отношения с другими наследниками, будущими правителями этого региона, которые включатся в состав нашего войска.

«Он хочет, чтобы все видели силу армии Империи, — поняла Силана. — Чтобы никто и никогда даже не замышлял бунт».

Вместе с тем, Дэсарандес постановил, что начинает набор солдат из Монхарба, вербуя десять тысяч человек, дабы компенсировать потери и гарнизон, который планирует здесь разместить.

— Конечно эти люди не будут иметь такой же подготовки, но мы дадим им время, чтобы научились сносно владеть ружьём, — плавно огладил он свою бороду.

Само собой, Силана согласилась с ним, иначе и быть не могло. Но мысли девушки были далеко.

Этой ночью она едва сумела уснуть, а как прикрыла уставшие глаза, то резко проснулась, ощущая гулкое и испуганное биение собственного сердца. Силана ощущала себя, как караульный, который уснул на посту и пропустил вторжение солдат противника, уже окруживших его со всех сторон.

Собственная спальня закружилась вокруг неё, а тело покрылось холодной испариной. Девушка села, тяжело дыша и всхлипывая. Её руки обняли себя за плечи, ощущая, как тело дрожит от холода.

Почти сразу Силана заметила отца, который сидел в ногах её кровати. Он сидел к ней спиной и тихо оплакивал свою жену.

— Папа… — девушка шмыгнула, а потом утёрла слёзы. — Прошу, не плачь. Я… Мама здесь, она смотрит на нас с небес. Смотрит даже сейчас.

Видение Тураниуса прекратило тихо рыдать, а потом выпрямилось, как поступают сильные и властные люди после того, как кто-то жестоко их оскорбил, либо окончательно сломленные, в моменты, когда потешаются над их потерями.

Он гордо расправил плечи, а Силана дёрнулась, ощущая, как дрожь переходит на новый уровень. Ей стало трудно дышать, а каждый вдох резал, словно лезвие.

Призрак обернулся, показав обожжённое лицо и тёмные провалы глаз. Местами выступала чёрная, обугленная кость, а во рту едва заметно выделялись пеньки оставшихся зубов. Из рваных ран на его теле сыпались личинки, падая на пол спальни и судорожно извиваясь.

— Мёртвые не видят, — проскрежетал Тураниус.

* * *

— Великая цель! — возвещал жрец Шолмо, пока я, как и ещё десяток учеников, преклонили колени в храме Хореса. — Каждый волшебник, пробуждая магию, несёт истину своего бога и императора! Все вы — части единого целого! Звенья цепи, которая пронизывает всю Империю. И глупец тот, кто считает, что маги — есть ересь и зло, что они прокляты Хоресом на вечные муки после своей смерти за то, что украли часть его бесконечной силы. Нет, — жёстко махнул рукой, пока каждый из нас склонил голову, обращаясь в слух. Лично я — так уж точно. Мне было интересно узнать, что Хорес припас для магов. То есть, я