Хотя нет… Неправильно это. Пусть нефрит мне очень нужен, но я не могу обманывать тех, кто изначально был честен со мной. А потому все остатки я верну им.

Пока возился с нефритом, у меня зазвонил телефон, и там высветилось имя одной особы.

— Слушаю вас, Аленушка… — весело отвечаю ей. — Чем вы меня сегодня порадуете? Или в этот раз радовать вас придется мне?

— Дверь открой! — сказала она только, и всё.

Ну, я ведь не дурак… Дверь была закрыта, но подниматься наверх мне совсем не хотелось.

— Так она ж открыта! — отвечаю ей.

— Не шути со мной так, Вавилонский! Я только что прове… И правда, открыта…

— Так нужно было сильнее подергать за ручку!

На этом наш разговор закончился, и мне все же пришлось идти наверх. Была мысль пустить ее сюда, но потом вспомнил, что не настолько мы друзья.

Поднявшись, я еще раз с ней поздоровался, и заметил, насколько девушка была уставшей. Словно она все эти дни не спала.

— У меня для тебя есть хорошие новости, — сказала она, и кинула с грохотом на стол папку с документами. — Мы сделали все возможное и невозможное, и я не совсем понимаю, зачем… Но компания уже твоя!

Я удивился, но старался виду не подать. Вместо этого я взял документы, и внимательно их изучил.

Вот это засада… Компания, и правда, моя, вот только… Это выходит, что я теперь Аркадию Иосифовичу должен? Непорядок… Не хотелось, чтобы он посылал людей выбивать с меня потом долги. Ну, не потому что я боюсь, а просто мужик он вроде неплохой, насколько это может быть в его положении.

Снова вру… Просто, насколько я понимаю, он помогает бездомным детям, которых растит, одевает, обучает, и устраивает к себе на работу. Я когда-то тоже был вот таким беспризорником, который выживал на грязных и опасных улицах, и за каждую краюху хлеба мне приходилось бороться, как в последний раз.

В том мире, где я вырос, не было столько еды… И хлеб нередко был своеобразной валютой. Не каждая семья могла себе позволить булку хлеба на столе каждый день. При этом всем, качество хлеба было настолько кошмарным, что я часто со слезами на глазах его жевал.

— Ты сейчас что, расплачешься?

— Я? — опомнился, что не один.

— У тебя глаза мокрые.

— Это нервное… Уже слышала, что было на балу? — решил сменить тему.

— Нет, но узнаю, — усмехнулась девушка, и подошла ко мне поближе. — Много неприятностей нажил? Хотя, раз ты жив, то не всё так плохо.

Тут она была права.

Я снова задумался о том, что должен ей сказать. Как мне отказаться… Или узнать, насколько быстро я смогу отдать долг. Ведь компания, и правда, товар штучный. И цена его немаленькая. Однако мои мысли развеял другой удар об стол.

— Не стоит думать, как отмазаться. Мы понимаем, что ты птица гордая и вольная. Эта компания тебе подарок.

— Не бывает таких щедрых подарков, — с сомнением покачал головой. — Что я должен?

— Вот откроешь вторую папочку и узнаешь, — не стала она со мной играть в игры.

Папка, которую я сперва принял за расчеты по бухгалтерии компании из-за ее внушительной толщины, лежала напротив меня.

Присмотревшись, я понял, что не все так просто. Ой, как не просто… Почему-то от нее исходила странная магия.

— А она не убьет меня? — хмыкнул я.

На что девушка закатила глаза, затем взяла ее в руки, и стала напитывать магией. Наверное, уже раньше так делала.

— Твоя компания — это копейки, уж не обижайся, и прими, как данность. Но для тебя все же целое состояние. А эта папка у тебя будет временно, и хранить ее должен ты, как зеницу ока. Я не буду говорить, что она стоит больше, чем вся твоя компания, и также не скажу, что она не должна попасть в чужие руки. Лучше сразу ее уничтожить, если возникнет такой случай.

Она развернула папку, и в открытом виде положила ее передо мной.

— Интересно… и сложно, — честно ответил я.

— Не прибедняйся, — снова улыбка. — Прошлые твои работы понравились всем, и ты признан человеком, который справится и с этим.

— А вы понимаете, что тут надо золото, серебро, и еще видов двадцать или тридцать других материалов.

Это я уже держал папку в руках, и перебирал ее. Сколько тут было всего… Не знаю, где они ее взяли, но это, и правда, ценность, и за такое даже голову могут открутить.

Теперь мне было интересно, кто этот дед на самом деле, и какие у него планы. Судя по всему, как минимум, он готовит частную армию, и хочет, чтобы я вооружил её. Ну, как вооружил… Поспособствовал этому… Ведь вся папка была забита чертежами по изготовлению артефактов.

Я, конечно, не артефактор, хоть при большом желании, мог бы что-то состряпать, но здесь этого и не требовалось. Видимо, у них есть свои артефакторы. От меня же требуется сделать только для них заготовки, под эти самые артефакты. Трудность заключается в том, что это нелегко… Когда обычный с виду медальон должен иметь строго размерный тайный отдел, из которого будут выходить десятка три мелких извилистых каналов для нормальной работы той вещи, которую они туда засунут.

Я мог бы заподозрить подвох, что меня пытаются развести, дабы узнать, чем еще могу быть полезен. Но это снова не так… Каждая деталь имела строгую маркировку, в которой было четко указано, какого размера и что должно быть.

Мне трудно представить, кто на них работал до меня. Когда один канал имеет около девяти переходов в размере, и самый мелкий — это миллиметр. Длиной он два миллиметра, а затем должен переходить в четыре, и притом, обводка должна быть из платины, а до этого была из золота.

— Ты должен понимать… — сказала она, и сделала паузу, словно подбирая слова, но видно, что хорошо знала, что нужно говорить. — Если об этом кто-то узнает, то ты умрешь… Эта компания — не только оплата за твою работу, но и за молчание.

— И сколько лет я должен буду отрабатывать долг? — я был близок к тому, чтобы отказаться, хоть и понимал, что это будет сложно.

— Это уже зависит от тебя, — снова улыбка, но уже хищная. — Может двадцать, а может и тридцать… Но кто знает, вдруг ты сможешь сделать четыре сотни заготовок быстрее.

— Понятно… — киваю ей, и задумываюсь. — Материалы?

— Все наше! Как только скажешь, так тебе их привезут