Ученые были сильно озадачены, когда был открыт электрон. У них не было слов для его описания. У человека есть слова для всех вещей, но ученые оказались в замешательстве: какое слово следует им использовать для него? Следует называть электрон частицей или волной? Частица и волна — это разные, противоположные вещи. Частица не может быть волной. «Частица» означает означает нечто стационарное. «Волна» означает нечто плывущее, текущее, находящееся в непрерывном становлении, непрерывно меняющее форму свою, это процесс. Волна есть процесс.

А электрон? Каков его статус? Два ученых изучают его. Один из них говорит: «Для меня он выглядит, как волна». Другой говорит: «Мне электрон представляется частицей». Еще один ученый говорит: «В какой-то момент он выглядит как частица, а в следующий момент он выглядит как волна. Он есть и то, и другое одновременно». Поэтому возникла большая трудность с выбором логического понятия для электрона. Ни в одном языке мира не было слова, означающего частицу и волну одновременно, — слово, которое могло бы означать и то, и другое в одно и то же время. Поэтому ученые придумали для этого новое слово — квант. Слово «квант» подразумевает и волну, и частицу одновременно.

Кестлер назвал бы Эйнштейна, Планка и других подобных им безумцами. Он считал бы их сумасшедшими. Кто-то спросил Эйнштейна: «Что вы на это скажете? Как это может быть одновременно частицей и волной?» Тот ответил: «Как я могу решить, что возможно и что невозможно? Я могу лишь сказать, что это так». Спрашивающий сказал: «Это ваше заявление опровергает все наши логические законы и принципы. Отметается вся логическая теория, предложенная Аристотелем». Тогда Эйнштейн ответил: «Что же я могу поделать? Если перед лицом факта приходится отбрасывать логику, тогда она должна быть отброшена. Факт не может быть отброшен. Вы меняете ваше логическое рассуждение».

Факт таков. Аристотель неправ. Электрон просто не готов доказывать правоту Аристотеля. Вам придется изменить ваш способ рассуждения, ибо факт таков, каков он есть. Пусть Аристотель будет неправым. Электрон не собирается стать частицей только для того, чтобы сделать одолжение Аристотелю, не готов он быть просто волной, чтобы доказать правоту Аристотеля. Он есть и то, и другое. Ему нет дела до Аристотеля. Аристотелева логика говорит, что противоположные вещи не могут сосуществовать как одно. То, что говорит Аристотель кажется правильным. Как может Человек быть живым и мертвым одновременно? Но те, кто знают глубокую тайну жизни, говорят, что жизнь и смерть — это две ноги, правая и левая одного и того же человека. Когда вы живете, вы в то же самое время и умираете. Вы не умираете в один день, вы умираете с того дня, в который родились. С одной стороны, жизнь идет дальше, а с другой стороны, приближается смерть.

Над этим интересно поразмышлять, может ли мертвый человек умереть? Чтобы умереть, нужен живой человек. Это значит, что для того, чтобы умереть, абсолютно необходимо, неизбежно быть живым. Это условие не может быть ослаблено. Если человек не живет, он не может умереть. Теперь это становится противоположным утверждением совершенно. Быть живущим — это неизбежное условие для того, чтобы умереть. Тогда это значит, что быть умирающим — это неизбежное условие для того, чтобы жить. Человек, который в этот момент не умирает, также и не живет. Жизнь и смерть — это название одного и того же процесса. Мы живем и умираем в одно и то же время. Мы находимся в процессе уничтожения и становления одновременно.

Аристотель говорит, что тьма есть тьма, а свет есть свет. Они не могут быть объединены как одно. Обычно это кажется правильным. Там, где нет света, есть тьма. И там, где есть свет, нет тьмы. Но наука говорит нам, что недостаточный свет называется тьмою, а недостаточная тьма называется светом. Различие в степени. Таким же образом тепло и холод не являются двумя различными вещами.

Эту сутру Упанишад будет очень легко понять, если вы проведете такой эксперимент. Некоторое время держите одну вашу руку у огня, а в другой сжимайте кусок льда. Затем окуните обе руки в ведро с водой и спросите у себя, теплая вода в ведре или холодная. Одна рука скажет вам, что вода холодная, а другая рука скажет вам, что вода теплая. Тогда вам придется сказать, что вода холодная и теплая, если вы не хотите сделать ложное заявление. Вам придется дать противоречивые показания. Согласно Кестлеру, это абсурдно. Но вода ни теплая, ни холодная. Просто между водой и вашими руками есть разница температур, что вы и обнаруживаете, когда руки касаются воды.

Упанишада говорит, что атман близко и также далеко. Она говорит это потому, что как бы далеко ни раскинулись листья, они всегда рядом с корнями. Они связаны с корнями, иначе они не могут существовать. Сок приходит от корней. Если мы смотрим правильно, листья не что иное, как вытянутые руки корней. Это продолжение — корни вытянулись и превратились в листья. Между ними нет никакого разрыва непрерывности. Нет места посередине, о котором мы бы могли сказать, что корни разорваны здесь и листья начинают появляться отсюда. Все дерево едино. Листья с этого конца, а корни с другого. Так же и кончики ваших пальуев и волосы на вашей голове неотделимы друг от друга. Они два конца одной и той же вещи. Посмотрите, насколько близки корни к листьям. Они дают им весь сок, всю жизненную силу, как они могут быть далеко, очень далеко. И если листья хотят познать корни, им нужно будет отправиться в долгое путешествие. Почему я говорю, что корни далеко? Они далеко в том смысле, что листья не знают даже, что корни существуют. Солнце также кажется очень близким к листьям, хотя оно очень далеко, в миллионах километров. Но листья чувствуют, что солнуе близко, они начинают танцевать утром, когда солнце восходит. Они осознают присутствие солнца каждый день. Но они не знают о корнях, которые спрятаны под ними и являются их частью. В этом смысле солнце очень близко, а корни очень далеко. Высочайший духовный элемент — атман очень близко к нам, потому что мы не можем существовать без него. И он очень далек, потому что мы совершенно не осознаем его, несмотря на наш поиск его в течение бесчисленных жизней. Говорится, что он совершенно недвижим и все же все движение жизни зависит от него. Центр не