Шрифт:
Закладка:
Артур сосредоточил на ней всё своё внимание, и попутно начал закрывать свой портал, — так-то он ещё мог быть полезным, но, чтобы держать его отрытым, нужно было много манны, а её у мага сейчас как раз был большой не хват. Вдруг прямо из портала прилетел красный жезл.
Он вонзился в руку Артура и стал стремительно наматывать её на себя, скручивая плоть мага и в труху разламывая его кости; мужчина немедленно щёлкнул пальцами, его рука отвалилась, и жезл вместе с ней упал на землю, хрустя плотью мага, как голодная шавка; а потом жезл схватила Шанти и резко замахнулась на мужчину. Маг отразился в бледно-алых глазах девушки. Его отражение щёлкнуло пальцами, и один из глаз Шанти лопнул. Девушка замедлилась, на мгновение, но не потому, что её оглушила вспышка боли, а потому что не знала, как работает Кинжал Времени, и ранение из ниоткуда стало для неё неожиданностью; Артур воспользовался промедлением Шанти и в очередной раз телепортироваться.
Появившись в полсотни метрах, Артур посетовал, что у Шанти теперь было новое сердце; в первом, так сказать, раунде их противостояния у него получилось пронзить её прошлое — на этом же силы Клинка Времени не закрепились. К счастью, судя по цвету глаз девушки, а также её общей медлительности, крови у неё и так уже было немного. Шанти была истощена. Битва против сестры совершенно измотала девушку, и только кровь, бурлящая в белом сердце, всё ещё поддерживала её на ногах.
Пришло время всё закончить.
Артур махнул рукой, и когда Шанти уже была совсем рядом, вокруг девушки и перед нею вспыхнуло целое звёздное поле сверкающих огоньков. Несколько из них Шанти случайно поймала, и глаза девушки стали ещё бледнее. Она замахнулась жезлом, и Артур поспешил снова телепортироваться.
В этот раз мужчина появился не в пятидесяти метрах, но внутри поля огоньков. Шанти сразу бросилась на него, ловко избегая пламенные звёзды, но Артур махнул рукой, и они сами, очень медленно, стали притягиваться к девушке. Шанти поймала ещё парочку, её глаза стали ещё бледнее, сама она сделалась ещё медленнее, но расстояние между ними было меньше, и её жезл успел соприкоснуться с плечом Артура, прежде чем мужчина снова исчез.
Когда мужчина снова появился, его плечо вспыхнуло кровью. Мага подкосило, он едва удержался на ногах. Артур взглянул на Шанти и вздохнул. Раньше на таком расстоянии она бы его трижды убила, прежде чем мужчина успел бы сбежать — теперь он отделался лёгким ранением. Сказывалась нехватка крови в сосудах девушки. Однако Артур даже не думал расслабляться — эта могла быть ловушка. Маг оставался предельно напряжён и постепенно, понемногу, вдавливал огоньки в Шанти и убегал.
Каждый огонёк пожирал десять лет жизни. Их было больше сотни, а потому все вместе они могли бы выжечь тысячу лет. Спустя считанные и невероятно затянувшиеся мгновения огоньков осталось всего три штучки. Шанти была вся белая и тощая, её глаза были почти пустые, она будто каменела на глазах. Но и Артур теперь стоял на одной ноге, он тоже был одноглазый, и на пояснице мужчины зияла огромная дыра, как будто его куснул зверь с гигантской пастью.
Прошёл ровно вздох. И снова Шанти ринулась на мужчину, и сам Артур снова махнул рукой, насылая на неё последние огоньки. Вдруг глаза девушки вспыхнули как свечки, и она снова стала настолько же стремительной, какой была на пике свои сил. Артур сразу понял, — сбежать у него не выйдет.
И тогда маг вызвал последний образ из прошлого. Пятый.
Перед Шанти появился ещё один Артур, и она немедленно снесла ему голову, но кроме мужчины появился ещё юноша — черноволосый, с длинными нежными ресницами, весь покрытый кровью.
— Ты её ненавидишь? — раздался голос.
Шанти вздрогнула, замедлилась. Она хотела повернуться, но было уже слишком поздно, и её жезл сам собой ударил Артура о голову, и голова эта лопнула, как арбуз, и жезл впитал её целиком.
Обезглавленное тело мужчины свалилось на колени.
Шанти немедленно повернулась, но юноша исчез, так и не дав ответа на вопрос. Девушка опустила голову, и тут на землю свалились и открылись серебристые часики.
Время обернулось вспять.
И снова Шанти взмахнула своим жезлом, но вдруг остановила удар, отвела плотоядную сталь от головы мага и прислушалась.
— Ты её ненавидишь?
— Нет.
— Почему? Она убила тебя, убила твою сестру…
— Она этого не хотела.
— Откуда ты знаешь.
— По глазам…. Она была вся в слезах.
Произнёс юноша, и образ прошлого развеялся.
Шанти упала на колени.
Последние звёздочки вошли в её тело. Девушка вздохнула и стала деревенеть. Руки Шанти будто бы оставила влага, и они стали гладкими, как будто сделанными из начищенного дерева. Всё её тело тоже сделалось кукольным, и лицо. Шанти упала на земле и превратилась в совершенную белую куклу.
Глаза девушки оставались живыми дольше всего остального деревенеющего тела. В последний раз они отразили голубые небеса, а потом побелели.
И закрылись.
Шанти погрузилась в глубокий, мирный сон.
220. В руинах среди Пепла
220. В руинах среди Пепла
Когда Шанти рассказывала о своих безумных планах, когда она расписывала вечный сон для всех Порождений смерти, она говорила именно про это.
Артур подобрал кукольную девушку на руки. Весила она тоже, как самая настоящая кукла. Её сердце застыло в абсолютной пустоте. Казалось, стоит ему ударить хоть один раз, и всё тельце девушки содрогнётся, — но сердце молчало. Проснётся оно когда-нибудь или нет, сказать точно не мог никто.
Когда у вампира высыхают вены, он погружается в спячку. И чтобы выйти из неё недостаточно просто снова пропитать его кровью; спящий вампир пребывает на границе между существованием и небытием. Вырвать его назад, в мир живых, совсем не просто. Шанти может спать год, или три, или целую вечность. Именно из-за страха перед этой вечностью, страха, что её сестра никогда не проснётся, страха смотреть на неё каждый день и однажды, спустя тысячи лет, вообще перестать её воспринимать как что-то настоящее, а не как простую куклу… — из-за вот этого вот страха и своей слабости Кровавая Императрица не давала Шанти уснуть.
Женщина держала свою сестру на самой грани, обрекая её каждый день на страшные, невыносимые муки голода, и всё потому что боялась. Кровавая Императрица была слабой, жалкой женщиной, и
