Вы не подумайте, что я испытываю какой-то особый пиетет именно к этому виду животных. Волки не самые умные, не самые сильные, и тем более не самые благородные животные в лесу. Не зря же их называют санитарами леса? Ведь эти хищники нападают в основном на больных и слабых, и только стаей, при этом избегая схватки с сильными. И если в животном мире это хоть как-то оправдано, то людям точно не стоит копировать их повадки ни в коем случае. Или та же волчья верность, которая, по сути, поставила крест на женском счастье моей матери из-за нелепой ошибки молодости. А ведь она еще могла бы встретить достойного человека, но не судьба.

Все мои размышления ведут к тому, что царь зверей — человек. Не стоит восхищаться четвероногими ублюдками, которые с радостью вцепятся вам в горло, если вы покажете слабину. Во всех мирах, где боги селили людей, первые несколько сотен тысяч лет люди боролись за свое существование с местной природой на грани возможностей, выходя из этой схватки победителем лишь благодаря своим мозгам.

Но мы отдалились от сути вопроса, точнее от дешевой пропаганды дешевых людей. Суть в том, что все звери были в максимально плачевном состоянии и по всей видимости под какими-то препаратами, ведь даже несмотря на то, что они чуть ли не были на последнем издыхании, при приближении к вольеру рычали и даже вяло кидались на прутья.

Шерсть чуть ли не отваливалась с них, клыки были сломаны, а запах гнили чуть не заставил меня избавиться от сытного обеда, которым меня угостил старый шпион.

Зрелище в целом было максимально отвратное, но лишь для меня. А так, куча детей с удовольствием кидали камнями в волков, были палками по бедному мишке, который, кажется, был вообще без сознания, старались выщипать перо из клеток с орлами и соколами и так далее и тому подобное.

Все это место было пропитано невероятной аурой боли и страданий, так что нормальному человеку стало бы плохо. А вот местное население с радостью приводило сюда своих детей, с такого раннего возраста взращивая в них ростки ненависти к врагам, и не только к Российской империи.

Например, в особых клетках было полно нетопырей, которые были привязаны крепкими веревками, в то время как всего в нескольких сантиметрах от их носа были маленькие чашечки с кровью. Было видно, как сильно мучаются эти бедные летающие крысы от голода и яркого света, и малышня весело смеялась, наблюдая за мучениями бедных тварей.

Этот камень уже был направлен в огород Румынского княжества, точнее на их правителей — род Дракулы, у которых нетопырь был тотемом рода. Не самые добродушные парни на самом деле, с сильнейшей магией тьмы и крови, но и не самые худшие. Империя Ахеменидов и Рим особенно сильно не любили этот род, за их веселую привычку создавать леса и насаженных на колья солдат, которые регулярно пытались завоевать это гордое княжество.

Для начала я при помощи скрытых камер хорошенько все заснял с разных ракурсов, и только потом вернулся в гостиницу, дабы начать свой план. Оказавшись в своей комнате, первым делом я еще раз убедился в том, что никто не прослушивает меня, и лишь после этого связался с Ильей.

— Ты получил все данные?

— Да господин. Проект «Фавн» уже работает, хоть нам и не легко.

— Проблемы?

— В Риме все идет на ура. Местные сми легко перехватят такую новость, но вот персы очень тщательно контролируют свое сетевое пространство. Пришлось потратить много денег, дабы договориться с парочкой известных блогеров. Но даже так, никто не хочет упоминать богов.

— Если увеличить финансирование?

— Вряд ли поможет. Мы зашли с другой стороны. Начли больше работать с вассальными странами. В Грузинском царстве прям очень падки на желтую пропаганду, так что там для нас подготовят репортаж чуть ли не на их первом канале.

— А восточные провинции?

— У раджей-вассалов все намного запущеннее. Да и с почтением к природе там не так все однозначно. Считаю это направление бесперспективным.

— Поступай, как считаешь верным, но постарайся использовать все лазейки.

— Хорошо господин. Дайте мне день, и весь мир будет смотреть на присланные вами кадры и говорить про кару богов за такие преступления.

— Отлично. Только не раньше. Я еще должен многое успеть.

— Удачи господин.

После разговора, убедившись, что все идет по плану, я открыл пачку каких-то дешевых сухариков и начал свою работу. Обычно я создавал артефакты на высококачественных материалах вроде гномьего железа или же просто обработанного маной очень долго железа, но на этот раз пришлось, мягко говоря, импровизировать.

На самом деле все что я делаю, можно было запросто засчитать как химерологию или же демонологию, а не за обычную рунную магию. Суть в том, что, попав внутрь бедного животного, эти сухарики должны были заставить их сильно мутировать. И это было бы чистой химерологией, если бы не один нюанс.

В эти же сухарики я добавлял по капле своей крови, которая была максимально насыщена моей праной. А тут ведь не стоит забывать, что у меня не малый сосуд вечности, а малый демонический котел. Эманации бездны в пране просто зашкаливали, так что тут и без всяких рун зверь бы не смог остаться прежним. А руны нужны были лишь для нескольких простых преобразований в нужную сторону.

— Добрый день, — мою работу прервала Марика, которая без стука зашла в комнату.

Хорошо, что стороннему наблюдателю ничего не было видно, и она лишь увидела меня, внимательно смотрящего на кусочек сухарика.

— Привет Марика.

— Я пришла узнать, не нужно ли вам что-нибудь. Может быть кофе?

— Конечно.

— Я сейчас мигом принесу.

Одета была девушка в очень короткие джинсовые шортики и топик, под которым не было нижнего белья, явно выделяя ее торчащие соски. И было в этом что-то неправильное, сильно неправильное. Зная местные нравы, ее свекр никак не мог позволить ей расхаживать перед гостями в таком виде.

Старая добрая традиция этого мира. Чем глубже в пизде экономика страны и чем хреновее живут люди, тем строже нравы и выше нравственная чистота. По крайней мере напоказ. Была бы у них воля, так и вовсе приказали бы всему населению скрывать лица и головы тканями. Я это называю парадоксом лицемерных говноедов.

Через ровно две минуты девушка зашла в комнату с подносом, неся две кружки горячего кофе, что было опять-таки подозрительно. Но я вновь не обратил