— Тогда может не стоит? — поинтересовалась девушка, но я лишь покачал головой и спрятал пилюлю в пространственный кошелек, так чтобы она не развалилась по дороге. Ходить или прыгать сейчас девушке было не с руки, так что я донес её на загривке, и проследил чтобы она выпила целебную микстуру.

О, ей тоже было не слишком хорошо — температура подскочила так что вся одежда девушки мгновенно промокла от пота, её трясло, а дыхание стало прерывистым, но рана на ноге за считанные минуты покрылась коркой, как и все нанесенные мной царапины. А через несколько часов, пока я помылся и привел себя в порядок, она уже погрузилась в глубокий и вполне здоровый сон.

Чтобы не оставлять акробатку в грязном посреди моей комнаты я позволил себе снять с неё одежду и бинты, заменяющие лифчик. Кстати, бинтовала она себя с большим усилием, иначе как объяснить выскочившие упругие груди? Даже больше моей ладони, я оценил. Но с удивлением понял, что хоть возбуждение есть, здоровая реакция организма, но никакого юношеского помешательства или вожделения.

Ну сиськи и сиськи. Молодые, упругие и большие. Но и только. Мысленно себя похвалил за то, что не возникало идеи тут же набросится и изнасиловать находящуюся в полной власти особу, это хороший признак. Тоже здоровья, только уже душевного. Осталось только разобраться со своими проблемами.

— Доброе утро. — поздоровался я с девушкой, когда она очнулась. Первой реакцией было удивление, потом смущение и недовольство, но я пропустил все крики об извращенцах мимо ушей, лишь улыбнувшись. — Судя по голосу ты вполне восстановилась. А значит теперь твоя очередь дежурить.

— Дежурить? — нахмурившись спросила девушка. — Тебе кто-то угрожает?

— Именно. Постарайся сделать так чтобы меня не обокрали, не убили и вообще… — сказал я, достав пилюлю из кошелька. — Если будет звать наставник, помоги ему по мелочи, но не разрешай ко мне прикасаться.

— Как скажешь. — нахмурившись ответила девушка и я без сомнения проглотил подпортившуюся пилюлю. — Ну как?

— Противно, но бывало и хуже. — пожав плечами проговорил я, но выводы были слишком скороспелыми. Живот скрутило, словно я хапнул кислоты, затем меня начало выворачивать наружу, но не от тошноты, а будто стараясь сменить кожу и внутренности местами. Я схватился за живот и тихо простонал. Тут же подбежавший к моему лицу Беляш пискнул в ответ что-то подбадривающее и потерся о меня мордочкой.

— Так плохо? — спросила циркачка, но ответить я ей уже не смог. Меня снова скрутило, да так что я непроизвольно прижал колени к животу. Жар и холод сменялись местами по несколько раз за минуту, меня то совали в раскаленную печь, стараясь обжечь как горшок, то закрывали в ледяной камере, обжигающей кожу.

Я понял, что мне совсем фигово, когда черные и красные круги перед глазами начали превращаться в усмехающиеся рогатые маски, что начали кружить хоровод, петь хором и злобно хохотать, налетая и пытаясь откусить мне нос. Окружающая действительность растворилась в потоках бреда, и неожиданно, я увидел собственное тело словно со стороны, а в нём странные потоки и круговороты.

Восприятие было искажено, а потому я посчитал это чем-то обычным, можно сказать нормальным, и начал впитывать увиденное, стараясь обуздать потоки, но они так пронизывали мое тело, проходя через невидимые каналы, что единственным способом было слить их в едином круговороте, прямо под сердцем, и когда у меня уже начало получаться, рядом с водоворотом появилась черная субстанция. Чем быстрее раскручивался водоворот, тем больше была темнота. А когда вместо водоворота загорелась одинокая звездочка, темнота разом перекрыла все потоки и отправила меня в забытье.

— Газы не действуют! — в панике орал капрал, то, что и так было очевидно. Сектанты прорывались через укрепрайон, прямо в облаках отравляющих веществ. То, что несколько лет сдерживало их продвижение, стало бесполезно. Чудовища, некогда бывшие людьми, одной рукой держались за свою грудь, а второй рубили бойцов в РХБЗ.

Офицерский состав в штабной машине разведки стоял у самого края, покрытого миной и колючей проволокой поля, но никто уже не надеялся на такие простые ловушки. Сектанты блокировали пули и осколки своими духовными доспехами, но им всё ещё нужно было дышать. Вот только газы не работали…

— Мы не можем отходить. — сказал я, окрепшим юношеским голосом. — Всем подразделениям, надеть экзоскелеты! Мы встретим тварей на рубеже!

— Отставить! Рано, лейтенант. — послышался усталый голос из наушника. — Заманите их ближе к стенам и действуйте по второму протоколу.

— Есть. — ответил я, едва скрыв раздражение. — Всем отойти к рубежу…

— Неужели опять отступать. — с обидой проговорила девушка, сидящая за приборной панелью гранатомета. — Мы потеряли треть материка! Эти чудовища уничтожают мирное население миллионами!

— Потому что выживают только сильные. — ответил я, вздохнув. — Такова их военная доктрина. Пока они грабят наши склады продовольствия и живут на обломках цивилизации — они могут не думать о продовольствии и бытовухе. Отходим…

— Протокол два! Внимание! Протокол два! Всем отойти на позиции! — взвыла сирена, и выжившие бойцы бежали по окопам, стараясь не задерживаться на прямых. Нет, это не была резня, как пять лет назад, но и сегодня нам приходилось не сладко. Сектанты преследовали и безжалостно убивали каждого кого догоняли. Короткое полугодовое перемирие закончилось.

— Три процента сил врага пересекло границу. Пять процентов… они чего-то ждут. — проговорила девушка, закусив губу. — Догадываются?

— К сожалению они не идиоты. — ответил я, усмехнувшись. — Бойцы! Нам всё же придется сойтись в рукопашной! Доспехи, в бой!

— Сомкнуть щиты! Первая фаланга! — раздались крики по всему нашему участку. Закованные в экзоскелеты, новейший аналог средневековых доспехов, вооруженные мечами под напряжением и шоковыми посохами, мы вышли против орудующих копьями и катанами воинов. Но эта битва не стала легендарной…

— Тридцать пять процентов сил противника пересекло линию удара. Включить подавители, всем назад! — послышалось в наушнике, а в следующую секунду по рядам, как по своим, так и по чужим, ударили звуковые волны. Шатающиеся сектанты с ужасом зажимали уши, из которых хлестала кровь. Моргали, и пытались исцелиться, но силы быстро покидали их.

В полной тишине и без всякой жалости двухметровые железные стражи рубили склонившихся на коленях сектантов. Выигрывая время, может не себе, но нашим детям. Тем, кто у нас за