уставились на него во все глаза. А тот был неотразим... Доев кашу, Ильич положил ложку и с узнаваемыми интонациями спросил:

- Товагищ Серегин, я вижу, что у вас новые, должно быть, весьма интегесные гости?

- Да, товарищ Ленин, - усмехнулся я, - вы не ошиблись. Это действительно весьма непростая делегация, прибывшая к нам с целью налаживания дипломатических отношений. Не далее как вчера в одном из миров Ледникового периода, где по определению не может быть никакой цивилизации, а потому предназначенного мной для складирования бракованного человеческого материала, я случайно столкнулся с группой товарищей, в дальнейшем именуемых Прогрессорами, по заданию Свыше строящих в таких условиях истинно справедливое коммунистическое общество. Глава делегации - младший Прогрессор и полномочный представитель Верховного Совета Народной Республики Аквилония Сергей Васильевич Петров, его помощники: председатель объединенной коммунистической ячейки (а следовательно, ваш товарищ по партии) Яков Антонович Давыдов и младший социоинженер Сати Бетана. Прошу, как говорится, любить и жаловать.

После этого заявления обычно самоуверенный Ильич выглядел будто ударенный пыльным мешком по голове, да и товарищ Давыдов имел изрядно ошарашенный вид. Впрочем, Сергей не повел и бровью, за что я мысленно поставил ему пять баллов. Британского короля он при случае низвел по полной программе, и теперь понятно, что и на вождя мирового пролетариата он тоже смотрит без всякого восторга, а лишь с напряженным вниманием.

- Но позвольте-позвольте... - пробормотал тем временем Владимир Ульянов, - а почему именно там? Ледниковый период - это, насколько я понял из вашей литературы, Каменный век, люди в шкурах и ужасная дикость...

- А еще, товарищ Ленин, - сказал Сергей, - в Каменном веке люди честны, и черное называют черным, а белое белым, а также привыкли к тому, что нет у них твоего или моего, а все общее. Я не говорю о том, что люди там добры, совсем нет. Сам тот мир жесток и беспощаден, люди в нем за счет своего чрезвычайно низкого технического уровня развития находятся на грани голодного существования, и доброта там - удел людей сильных, самодостаточных и даже могущественных.

- Каждый год, - сказал товарищ Давыдов, - местные кланы, чтобы не вымереть с голоду, изгоняют из своих рядов на голодную смерть лишних женщин и детей, тоже в основном девочек. Жизнь мужчины Каменного века коротка и полна опасностей, редко какая охота обходится без тяжелых травм и гибели добытчиков, и даже если все прошло успешно, на запах крови тут же набегают разные голодные хищники: от страшных пещерных львов и медведей до стай волков и шакалов. Поэтому взрослые охотники, юноши-подростки, и даже маленькие мальчики являются активом общества, а вдовы, бобылки-перестарки и девочки-сироты считаются балластом, от которого надо избавляться. Чтобы не допустить бесполезной гибели людского состава и из общего человеколюбия, Верховный Совет Аквилонии каждый год во время хода лосося организует специальные ярмарки, чтобы выменять у вождей ненужных тем людей. И отдают за них не какие-нибудь бусы и прочую мишуру, а предметы нужные и полезные в дикой жизни: металлические ножи, топоры, пилы и разную посуду. Я сам был свидетелем такой ярмарки, а также являлся участником морского похода, во время которого присутствующий тут товарищ Петров производил похожие обмены на прибрежных стоянках темнокожего народа, именующего себя «Детьми Тюленя». Таким образом, с местными кланами ничего не происходит, ибо люди, отданные ими в обмен на вещи, в любом случае были обречены покинуть их общество, а Аквилония усиливается людьми и увеличивает возможности влиять на местное общество.

- И что же потом случается с этими выменянными женщинами - наверное, они попадают в самое беспардонное рабство, ибо в благотворительность добрых белых господ в отношении бедных аборигенов я не верю! - экспансивно воскликнул Ильич. - Эксплуатация, должно быть, запредельная...

В этот момент мне захотелось все же придушить Ильича на месте, и будь что будет... Во время посещения Аквилонии энергооболочка не докладывала мне ни о каких признаках эксплуатации. Вкалывают местные, конечно, до седьмого пота, но при этом все одинаково и прибавочный продукт распределяется в соответствии с личными заслугами, а не преимущественно одной верхушке. Впрочем, Сергей справился с этим делом и без моего участия.

- С самого начала было заведено, что нет у нас господ, а есть только учителя и наставники, -веско сказал он. - Те люди, что приходят к нам из местных кланов или попадают в наше общество путем забросов из других миров, становятся нашими полноправными согражданами, даже если прежде мы были врагами. Нет среди нас эллинов, иудеев, римлян, аквитанов, кельтов-думнониев, русских, французов и прочих представителей других наций, а есть аквилонцы - полноправные граждане, уже прошедшие все испытания, кандидаты на гражданство и бывшие враги, проходящие Путь Искупления. При этом качество и количество еды, обеспечение одеждой и медицинское обслуживание от социального статуса не зависят.

- А еще, - немного невпопад сказала Сати Бетана, - женский компонент нашего аквилонского общества в несколько раз превышает мужской, а потому там приняты большие семьи, состоящие из нескольких жен, считающихся нареченными сестрами, и одного мужчины. При этом для вступления в брак от женщины требуется желание, а от мужчины согласие, поэтому ни о каком угнетении по этой части не может быть и речи. Семья - главная ячейка Аквилонского общества, источник любви, ласки и душевного тепла, и женщины в ней не ревнивые конкурентки, а добрые подруги, всегда готовые подставить друг другу плечо, а не подножку. У товарища Петрова, к примеру, десять жен: одна француженка из начала двадцать первого века и девять местных женщин, при этом он всех их любит одинаково, да и они влюблены в него как кошки.

А вот эта информация оказалась новостью даже для меня, ибо такие материи, как семейная жизнь, наш разговор с аквилонцами просто не охватывал. Ну Серега скромник - десять жен сразу, и молчок... И ведь я охотно верю, что они все от него без ума: при такой мощи генератора харизмы, как у него, иного и быть не может. И главный показатель для меня - поведение Кобры. Она провела в этой Аквилонии до меня почти полсуток, но по поводу тамошних семейных обычаев не обмолвилась и полусловом. Будь в них хоть малейшая доля насилия или принуждения по отношению к женщинам, нашу неукротимую мстительницу за слабый пол было бы не удержать.

- Да, Батя, - мысленно отозвалась Кобра. - Местные брачные обычаи - явление удивительное, но ничего плохого в них нет. Когда на одного