Шрифт:
Закладка:
Нашлись и те, кто сравнил с франкистами каталонцев: того же 20 сентября 2017 года министр иностранных дел Альфонсо Дастис обратил внимание на то, что Франко в свое время дважды организовывал референдум, и заявил, что некоторые сепаратисты используют «нацистскую» политику запугивания. Представитель Народной партии вспомнил о судьбе Луиса Компаниса, провозгласившего независимость Каталонии в 1934 году и расстрелянного Гражданской гвардией в 1940 году. В Каталонии чтят наследие Компаниса – в его честь названы улицы, площади и главный стадион, где в 1992 году проходили Олимпийские игры, а в Барселоне есть его памятник (1998).
Не забыта и более давняя история. Некоторые каталонские сепаратисты хотели убрать памятник Колумбу в Барселоне, посчитав его слишком испанским.
Исторические параллели также прослеживаются в современных дискуссиях об исламе. Нельзя не согласиться, что актуальные вопросы национального самосознания и вероятной исламской угрозы мало отличаются от тех, которые задавали во времена изгнания морисков в 1609 году. Однако в наше время больше говорят о перспективах и характере ассимиляции и о возможностях мультикультурализма.
Переход к демократии, который Испания (как и Греция с Португалией) совершила после кончины диктатора, имел особое значение. Может показаться, что масштаб этих изменений несопоставим с тем, что пришлось пережить бывшим коммунистическим государствам Восточной Европы. Но, сравнив состояние испанского общества и политики в 2018 году с тем, что было сорок лет назад, можно убедиться в том, что это совсем не так. Общей чертой в обоих случаях была либерализация, причем не только политической сферы, как это произошло в странах Восточной Европы. Либерализация экономики принесла с собой проблемы, поскольку свободная торговля внутри ЕС угрожала жизнеспособности неконкурентоспособных секторов, и это имело серьезные социальные последствия. С большими трудностями столкнулось традиционное сельское хозяйство, особенно фермеры-частники.
Испания, Португалия и Греция стали свидетелями широкомасштабной социальной и культурной либерализации, имевшей огромное политическое значение. Это была большая победа, ведь ранее консервативная диктатура в каждой из этих стран упорно сопротивлялась подобной либерализации и при этом отождествляла свое сопротивление с защитой нравственных ценностей. Последовавшую либерализацию можно рассматривать как фактор, который влиял и был вызван только изменениями в правительстве. Но можно также утверждать, что тем самым мы преувеличим важность действий правительства, поскольку на самом деле в обществе уже происходили значительные сдвиги. Не в последнюю очередь это происходило благодаря реакции молодежи на тенденции, развивавшиеся в других странах Европы. Это было особенно верно в отношении Испании, где франкистский режим в последние годы утратил жесткость, хотя по-прежнему продолжал навязывать официальную мораль через репрессивную систему и полицию.
Безусловно, можно говорить о неизменных факторах испанской истории, таких как геология и климат. На практике у испанцев и их правительства неоднократно появлялась возможность выбора, поэтому контрфактивные рассуждения («что было бы, если?») вполне имеют право на существование. В книге «Виртуальная история Испании, 1870–2004: что было бы, если?» (Historia virtual de España, 1870–2004: Qué hubiera pasado si?), изданной в 2004 году, авторы попытались представить, какой была бы история, если бы Испания избежала войны с Соединенными Штатами в 1898 году, если бы республиканские партии объединились на выборах 1933 года, если бы Испания вступила во Вторую мировую войну, если бы Карреро Бланко не был убит ЭТА в 1973-м и если бы Испания проигнорировала войну в Ираке в 2003-м. В одной из глав авторы задаются вопросом, могло ли не быть Гражданской войны, если бы социалист Индалесио Прието принял пост премьер-министра в мае 1936 года, и приходят к выводу, что это вполне возможно, тем самым привлекая внимание к значению случайностей и роли личности в истории.
Воздействие Гражданской войны и эпохи правления Франко на мышление испанцев и недавнюю историю Испании таково, что большинство глав этой книги прямо или косвенно связаны с одной из этих тем. Контрфактивные построения позволяют вынести за скобки эти проблемы и это влияние. В 1976 году, через год после смерти Франко, вышли две книги – «Парад Победы» (El desfile de la Victoria) Фернандо Диас-Плаза и «В этот день» (En el día de hoy) Хесуса Торбадо, в которых авторы размышляли о том, как развивались бы события в случае победы республиканцев в Гражданской войне. В самом деле есть у гражданских войн такое свойство – поощрять контрфактивное мышление.
Оглядываясь еще дальше назад, можно задать вопрос: что, если бы Реконкиста завершилась вскоре после падения Толедо в 1085 году? Что, если бы в XVI веке не было протестантской Реформации? Возможно, испанская держава стала бы еще могущественнее, если бы не было Нидерландской революции, а династические договоренности Филиппа II с Англией остались в силе и принесли наследника от брака с Марией, либо, после ее смерти, с Елизаветой I (если бы она приняла предложение Филиппа). Если бы вместо раскола в 1640 году удалось сохранить династическое единство с Португалией, это тоже многое бы изменило, в первую очередь в международных отношениях и, возможно, также во внутренней политике страны. Будущее, возможно лежавшее перед старшим сыном Филиппа II, доном Карлосом, дает простор для новых контрфактивных построений. В XVIII веке на первый план выходят вопросы о продолжении испанской династии Габсбургов в 1700 году. Как развивались бы события, если бы у Карла III в 1788 году появился компетентный преемник – вместо бесполезного Карла IV, отдавшего страну Наполеону?
После этого можно поразмыслить о том, что было бы, если бы Наполеон не захватил власть в Испании в 1808 году или если бы Жозеф I (Жозеф Бонапарт) стал успешным правителем. Эти вопросы привлекают внимание к влиянию международной силовой политики на события в Испании. В подобных рассуждениях можно было бы пойти и дальше, исходя из более широкого международного контекста. Например, насколько испанская история в XIX веке зависела от поражения Наполеона под Москвой в 1812 году? Объясняет ли это хотя бы отчасти, почему одна французская династия благополучно заняла испанский престол в 1700 году, а другой в 1808 году это не удалось? Нуждается в пристальном рассмотрении полностью ошибочная политика Фердинанда VII в 1810-х и 1820-х годах в отношении Испанской Америки, требовавшей автономии. При этом необходимо учесть политику и события не только в колониях, но и в самой Испании, а также подумать, что было бы, если бы Британия придерживалась другой позиции. Те события могут служить примером губительного влияния монархии, что было на самом деле не единожды в испанской истории. Для некоторых вопрос стоит шире и включает в себя вопрос о роли Церкви и религиозных убеждений.
Дальнейшая политическая история XIX века буквально вся состоит из сослагательного наклонения, особенно в период Первой карлистской войны, политических кризисов 1868–1874 годов и начала войны с Соединенными Штатами в 1898 году. На Кубе, как и в Каталонии (хотя в последней совершенно по иным причинам), невозможность найти эффективный компромисс усугублялась стремлением сохранять центральную власть. Впрочем, если смотреть под другим углом, Каталония все же осталась с Испанией, в отличие от Ирландии и Венгрии, которые существуют отдельно от Британии и Австрии.
