По-видимому, речь шла о страховании. За эту сторону бизнеса отвечал Тед Грейн. Но похоже, страховой полис оказался просроченным. Или, возможно, все было еще хуже. У Энн возникло неприятное подозрение, что страховой полис вообще не был оплачен слишком по-джентльменски учтивым Тедом. Джо в это не верил. И все же, когда он поспешил в суд, его лицо говорило больше, чем слова.

Расследование было отложено на месяц, чтобы привлечь в качестве необходимых свидетелей пострадавших при аварии пассажиров. Джо вернулся в Лондон, и Энн больше его не видела. Она отправила Люси длинное письмо с утешениями. А затем, хотя тревога за сестру не отпускала ее, она с головой погрузилась в свои новые обязанности.

Никогда прежде Энн не осознавала всего масштаба и пользы работы медсестры. Никогда прежде она так близко не соприкасалась с людьми. Она ходила в бедные дома, где не хватало еды, в трущобы с единственной комнатушкой, где ничего не было, кроме грязного матраса, шаткого стула и старой железной кастрюли для приготовления пищи. Она заходила в дома, которые, казалось, были парализованы мертвой хваткой ужасной болезни, в дома богатых и бедных, где люди передвигались на цыпочках и с тревогой пытались прочесть на ее лице хотя бы слабый признак надежды. Она поняла, что уже само наименование ее профессии – «медсестра» – было волшебным словом, паролем. Она обнаружила, что сборища хулиганов расступались, чтобы дать ей пройти, что в самых опасных районах города вид ее служебной формы служил большей защитой, чем отряд полицейских.

Глава 25

Через три недели после повышения Энн получила свое первое важное задание в качестве патронажной медсестры, а вместе с ним и явное указание на то, что у нее появились влиятельные друзья. Во время посещений больных на дому ей приходилось оказывать им разного рода услуги, но на сей раз, помимо того факта, что ей придется жить вне больницы, ее пациентом оказалась весьма значимая персона.

Энн было поручено ухаживать за больной женой Мэттью Боули.

Главная медсестра, вызвав Энн в свой кабинет, не преминула изложить данные обстоятельства с должной строгостью.

– Ты слишком молода именно для этого ответственного задания, сестра Ли, – сказала Кувалда, насупив брови. – Но мистер Боули пожелал, чтобы прислали тебя, и доктор Прескотт, похоже, доверяет тебе. Постарайся, чтобы эти хорошие мнения о тебе не оказались ошибочными. И помни: пока ты находишься в этом доме, следи за тем, чтобы твое поведение во всех отношениях соответствовало традициям нашего госпиталя.

– Да, мисс Ист.

С приятным возбуждением, чувствуя, что она поднимается по карьерной лестнице, Энн покинула кабинет и направилась в дом медсестер, чтобы собрать свои вещи. Через четверть часа она была готова, и ровно в десять утра, как и было обещано, за ней заехала машина. Это был сверкающий синий «роллс-ройс» с посеребренной фурнитурой и шофером в темно-серой ливрее.

Было тепло и солнечно. Проезжая в роскошном «роллс-ройсе» по многолюдным пыльным улицам, по которым она обычно ходила пешком с медицинской сумкой, Энн почувствовала, что и ее коснулись привилегии, предоставляемые огромным богатством. Дом Боули усилил это ощущение. Впечатляющий особняк с многострельчатой крышей, на Дин-Хилл, в нескольких милях от Манчестера, на собственной обширной территории, создавал почти пугающее ощущение богатства благодаря дорогой меблировке, толстым коврам и прекрасным картинам. В доме царило изобилие.

Тем не менее Энн нашла свои апартаменты, которые находились в южном крыле рядом со спальней миссис Боули, чрезвычайно очаровательными. Маленькая гостиная была заполнена цветами, повсюду стояли книги, а окна выходили на широкую бархатистую лужайку. Только она приехала, как появилась чистенькая горничная и спросила, не желает ли Энн выпить утренний кофе. Энн не могла подавить вполне объяснимое чувство благодарности судьбе, – в конце концов, даже у медсестры в безводной пустыне ее жизни встречались отрадные оазисы. И после ее мрачных блужданий по трущобам вокруг «Хеппертона» здесь, несомненно, был один из них. Затем она переоделась в униформу и поспешила к своей пациентке.

Миссис Боули была брюнеткой лет пятидесяти, весьма упитанная, с высоким бюстом и озабоченным взглядом на довольно вульгарном, землистого цвета лице. Она лежала на широкой кровати посреди большой комнаты с полуопущенными жалюзи, окруженная всеми необходимыми аксессуарами: от прикроватной тумбочки до великолепного набора пузырьков с лекарствами – явным подтверждением ее слабого здоровья. На самом деле миссис Боули была хроническим невротиком. Тридцать лет назад замуж за бедного молодого Мэтта Боули вышла полная сил, энергичная девушка. Но материальный успех Боули странным образом сказался на ее нервной системе. Богатство способствовало тому, что в ней развились те особенности ее натуры, те воображаемые недуги, которыми бедность ее обделила. Хотя миссис Боули по-прежнему была предана своему мужу, большую часть времени она проводила в постели, страдая от повторяющихся «срывов», причины которых коренились в некоторых трудностях начала ее супружеской жизни.

Теперь, после долгого и тревожного разглядывания Энн, она кивнула и заметила:

– Думаю, ты мне понравишься, дорогая. Доктор Прескотт очень высоко отзывался о тебе. Ты удобно устроилась? Принеси мне флоридской воды[29], а потом присядь рядом. У нас будет долгая беседа. Пока мы разговариваем, можешь погладить меня по лбу.

Энн выполнила просьбу. Ей не потребовалось много времени, чтобы раскрыть истинную природу этой доброй и требовательной женщины, страдающей от самой себя. Положив прохладные пальцы на сухой лоб миссис Боули, Энн почувствовала зарождение искренней симпатии к ней.

В три часа дня пришел с визитом доктор Прескотт. Хотя он был специалистом в области хирургии, но в обязательном порядке занимался и миссис Боули – к этому его обязывала дружба с ее мужем и ее категорическое нежелание принимать какого-либо другого доктора-мужчину. Будучи рядом при его визитах, Энн проникалась все большим уважением к нему как лечащему врачу. Молчаливый, сдержанный, непринужденно сидя на краю кровати, он с бесстрастным лицом выслушивал череду жалоб своей пациентки. Когда она заявляла что-нибудь из ряда вон выходящее, доктор обычно приподнимал одну бровь, что действовало эффективнее слов. В конце его визита миссис Боули была успокоена и утешена – и почти убеждена, что однажды она выздоровеет.

Глава 26

Энн проводила доктора вниз по широкой лестнице к парадной двери дома. По пути он дал ей инструкции, а закончив, искоса посмотрел на нее:

– Помните, что я как-то сказал вам – о ценности хорошего ухода за пациентом? Это тот случай, когда хорошая медсестра может сделать больше, чем любой врач. Я вижу эту несчастную всего десять минут в день. А вы все время с ней. Вы можете оказать