обычным мучениям, потому что я был воином; однако, чтобы ты не подумал, будто я боюсь мучений и хочу покориться воле твоей, обрати на меня все ухищрения твоей злобы.

Проконсул сказал:

— Воины всегда приносят жертвы богам за здравие царей своих и удостаиваются заслуженной ими чести, а ты самый дурной из всех, потому что бежал из военного звания, и не хочешь принести жертвы; за то тебе готовятся жесточайшие мучения.

Тарах сказал:

— Зачем ты сердишься? Говорю тебе, — делай, что хочешь, нечестивец!

— Не думай, — сказал Максим, — что я одним разом погублю тебя, я не перестану мучить и истощать тебя, а останки тела твоего отдам зверям на растерзание.

— Не обещай на словах, — сказал Тарах, — но на деле поскорее исполни то, что хочешь делать.

Максим сказал:

— Ты думаешь, что по смерти твоей какие-нибудь женщины с благовониями похоронят тело твое; но я постараюсь о том, чтобы в конец уничтожить твои останки.

— И теперь, — отвечал Тарах, — и по смерти над телом моим делай, что хочешь.

— Сначала принеси жертву, — сказал Максим.

— Безумный, — сказал Тарах, — я говорил много раз, что не принесу.

Тогда мучитель Максим сказал слугам:

— Избейте ему лицо и уста.

Когда слуги били Тараха, он говорил:

— Лицо мое ты обезобразил, но за то душу мою оживил.

— Несчастный, — сказал мучитель, — оставь безумные мысли свои и принеси жертву богам, чтобы избавиться от сих мучений.

Тарах отвечал:

— Ты считаешь меня безумным потому, что я, надеясь на Господа, уверен в том, что буду жить на небесах; но ты, угождая плоти, живешь временно, а душу свою погубишь на веки.

Тогда проконсул сказал слугам:

— Раскалите железо и приложите к его челюстям. Терпя такое мучение, Тарах сказал:

— Если что и большее сделаешь, не принудишь раба Божия принести жертву богам.

Затем судья велел принести бритву, отрезать мученику уши и содрать с головы кожу, а на голову положить горящие уголья. Тарах же говорил:

— Если и со всего тела моего прикажешь содрать кожу, не отступлю от Бога моего, Который укрепляет меня в перенесении орудий злобы твоей.

Когда все это происходило, проконсул сказал:

— Соберите железные орудия и, раскалив их еще более, подложите ему под мышцы!

Тарах же, терпя сие, говорил:

— Да видит сие Господь с небеси, и да судит тебя!

Проконсул спросил:

— Какого Господа призываешь ты, преступный?

— Того, Коего ты не знаешь, — отвечал Тарах, — Того, Кто воздаст каждому по делам.

Тогда проконсул велел взять Тараха под стражу, а на допрос привести другого. Когда привели к проконсулу Прова, то сотник Димитрий сказал:

— Вот, господин, пред тобою предстоит Пров.

— Советую тебе, Пров, — сказал проконсул, — не подвергать себя прежним мучениям, ибо те, кои прежде тебя упорствовали, раскаялись в том; а ты теперь принеси жертву, и будешь почтен и от нас, и от богов.

Пров отвечал:

— У нас единомыслие, и мы единым сердцем работаем Богу; не надейся услышать от нас что-либо другое, ибо ты уже слышал и видел, что не можешь отвратить нас от Бога. Вот, я теперь предстою пред тобою и не боюсь твоих угроз; чего еще ждешь более?

— Вы согласились, — сказал проконсул, — в злобе своей отвергнуть богов.

Затем, приказывая связать и повесить его вниз головою, он продолжал:

— Пощади свое тело, пока еще не мучен; ибо видишь, какие мучения приготовлены тебе.

— Делай, — отвечал Пров, — что хочешь; все то зло, какое ты приготовил для меня, будет в утешение душе моей.

Проконсул сказал слугам:

— Раскалите прутья и опалите ему бока, чтобы не безумствовал.

Пров же говорил:

— Насколько ты считаешь меня безумным, настолько я премудр в законе Господнем.

Опять сказал проконсул слугам:

— Раскаленные прутья воткните в спину его.

Пров же, претерпевая сие, говорил:

— Пусть видит с неба Господь мое смирение и терпение! После сего мучитель, повелев принести жертвенного мяса и вина, сказал:

— Влейте вино и вложите мясо в уста его.

Когда слуги делали сие, Пров сказал:

— Да видит Господь с высоты престола Своего сие мучительство и сотворит приговор над судом твоим!

— Много пострадал ты, злосчастный, — сказал судья, — а вот все же принял идоложертвенную пищу.

— Ничего важного, — отвечал Пров, — ты не сделал, причинив мне насилие; Господь знает мою волю.

— Ты, — сказал судья Максим, — и ел и пил жертвенное.

— Господь знает, — ответил на сие Пров, — и видит насилие, которое я терплю.

Проконсул Максим сказал:

— Раскаленными прутьями колите голени его.

Пров же повторял:

— Ни огонь, ни мучения, ни отец твой — сатана не могут отторгнуть раба Божия от исповедания Его.

— Раскалите, — сказал проконсул, — острые гвозди и вбейте их в руки его.

— Благодарю Тебя, Господи, — сказал Пров, — за то, что и рукам моим дал Ты страдать за Имя Твое.

Проконсул сказал:

— От многих мучений ты лишился ума.

— Большая власть твоя, — отвечал Пров, — не только сделала тебя безумным, но и ослепила, ибо ты сам не знаешь что делаешь.

Проконсул сказал:

— Изувеченный, ты смеешь мне говорить такие слова? Так как я оставил целыми глаза его, то — выколите ему их.

Когда сие было исполнено, Пров сказал:

— Хотя ты и отнял мои телесные очи, но никогда не сможешь отнять живых очей веры.

Проконсул сказал:

— После таких мучений, надеешься ли быть живым? Или думаешь, что мы оставим тебя умереть спокойно?

— Для того я и подвизаюсь, — отвечал Пров, — чтобы совершать доброе и целое исповедание и быть умерщвленным тобою без милосердия.

Тогда проконсул сказал слугам:

— Возьмите его отсюда и, связав, стерегите под стражею, чтобы кто-нибудь из знакомых его не пришел к нему и не почтил его за безбожное непокорство.

После сего он сказал:

— Представьте мне Андроника.

— Вот он, — отвечал сотник, — предстоит пред тобою, господин.

И сказал проконсул Андронику:

— Принеси жертву богам, и получишь освобождение от оков.

— Не будет того никогда, мучитель, — отвечал Андроник, — чтобы я сделал что-либо противное закону Бога моего.

Проконсул сказал:

— Ты беснуешься, Андроник.

— Если бы я бесновался, — ответил Андроник, — то послушался бы тебя; но, исповедуя Господа моего, не беснуюсь, — а ты сам бесноват и слеп, так как творишь бесовские дела.

Тогда проконсул сказал слугам:

— Наделайте пучков из рогожи, пропитайте их маслом и сожгите на чреве его.

И тотчас слуги, обнажив Андроника и разложив его на земле, зажгли на чреве его множество мочала, пропитанного маслом. Он же говорил:

— Если и всего сожжешь, не победишь меня, нечестивец, ибо стоит предо мною укрепляющий меня Господь, Коему я служу.

Проконсул сказал:

— Раскалите прутья и вложите между перстами его.

Андроник же говорил:

— Безумный враг Божий, ты весь