— Ты понимаешь, о чём она? — шепнула Ольга.

Александр коротко кивнул. Он был благодарен родителям за то, что они даже в загробной жизни продолжают присматривать за ним и помогать.

— Передай им…

— Они тебя слышат, просто говори, — одёрнула его Жанна.

— Мам, пап, — он замялся, чувствуя себя глупо и неуверенно.

Липкие взгляды пассажиров пристали к его затылку и вискам. Но Александр всё же нашёл в себе силы договорить:

— Мам, пап, спасибо. Я запомнил ваши совет и предостережение.

— Но..? — протянула Жанна. — Это их слова, не мои.

— Но я решение менять не буду, — твёрдо произнёс он. — Скоро увидимся с вами, а пока — я сам за себя. Люблю вас.

— Они просят обнять тебя, — продолжила Жанна, не показывая смятения, вызванного его словами. — Но давай мы это сделаем уже когда выйдем. Они вроде не против, — она дождалась, чтобы Александр коротко кивнул. — Уф, как я устала. А нам ещё ехать чёрт-те куда. Ты с нами? — она бросила взгляд на Ольгу.

— Конечно! А куда?

— Ох, если бы я знала. Выйдем на остановке, спросим у духов. Я знаю только, что будем спасать каких-то колдунов. И надеюсь, после этого они от меня отстанут, — Жанна зажмурилась и принялась массировать виски. — И духи, и колдуны.

— Колдунов?! — завопила Ольга и вскочила с места.

— Я удивлена не меньше твоего, подруга, — протянула Жанна, не открывая глаз. — Всего надо спасти четверых. Одного спасли. Не так ли, Алекс? — она устремила на блондина цепкий взгляд. — Теперь нам с Олечкой нужна информация.

— Что вы хотите знать?

— Всё! — шепнула Ольга, едва дыша.

— Согласна с предыдущим оратором, — Жанна кивнула в сторону блондинки. — Выкладывай всё.

* волчеягодник — растение с множеством красных ягод, вороний глаз — растение с одной тёмной ягодой. Оба растения, при этом, ядовиты.

Глава 25

— Негомила, отнесись к моей просьбе серьёзно, я очень тебя прошу, — взмолилась миловидная девушка с длинными каштановыми волосами.

Её коса спускалась до земли, щёки пылали от румянца, а рука лежала на округлом животе.

— Кисонька, твой малыш ещё даже не родился, а ты уже готовишься к каким-то трагедиям, — отмахнулась молодая женщина с иссиня-чёрными волосами, завитыми в мелкие тугие кудряшки, которые обрамляли лицо подобно обсидиановому облачку.

Женщины стояли на одной из летних кухонь-столовых их старого семейного дома. Три стены из четырёх были стеклянными: десятки крохотных окошек выходили на сад, который, как и всегда, был в буйном цвету. Яблони укутались в цветочную мишуру, нарциссы набирают силы, а ирисы медленно раскачиваются на ветру, будто находясь в глубокой медитации.

— Это девочка, — девушка нежно погладила живот и хмыкнула. — И уж не тебе сомневаться в моих предсказаниях, Мила.

— Киса, — Негомила посмотрела на сестру серьёзно, энергии для шуток не осталось, — это не то предсказание, с которым я готова мириться. Вооружён — значит, предупреждён, так же? Вот мы и…

— Наоборот.

— Ну ты и зануда, Анфиса. Ещё и перебила меня.

— Извини, — девушка виновато улыбнулась и подняла брови.

— Мы вооружены, вот что я хочу сказать. Ничего из этих вот кошмаров не случится, я тебе обещаю, — Негомила помахала руками в воздухе, будто отгоняя невидимых врагов. — Наслаждайся последними днями полноценного сна, Киса, и не накручивай себя.

— Мила, — Анфиса уставилась на сестру, не моргая. — Пообещай мне.

— Киса, я и без таких обещаний с радостью понянчусь с племянником или племяшкой.

Анфиса ответила долгим взглядом, и Негомила сдалась:

— Знаешь ли, это терроризм! — всплеснула она руками. — И вымогательство. Я не просто так говорю, что тут вот, — она указала на низ живота, — свободная от детей зона. А ты уже впариваешь мне вашего неродившегося ребёнка! Буеслав в курсе вообще?

— В курсе, — спокойно отозвалась Анфиса.

— Ненавижу вас обоих.

— Ты нас любишь. Мы твоя семья.

— Одно другое не исключает, к твоему сведению! Ладно. Но если ты попробуешь спихнуть на меня своё потомство просто так!..

— Нет, Мила, только когда мы с Буеславом умрём.

Негомила гневно фыркнула и убрала мешающие кудряшки с лица. Она подвинула к столу ближайший стул и села, повернув его спинкой вперёд. Женщина положила руки на спинку и недовольно наблюдала за тем, как её сестра сдёрнула скатерть. Под ней скрывался меловой рисунок, состоящий из двух колец и вереницы надписей, связывающая их между собой.

— Ты ещё и подготовилась заранее, — недовольно буркнула Негомила.

— Чувствовала, что ты не откажешь.

— Знала бы ты, как я хочу развернуться и уйти сейчас!

— Не уходи, пожалуйста. Ты нужна моей девочке.

Вдруг множество окошек вздрогнули от глубокого мужского баса:

— Добавь моё кольцо тоже, милая, — сказал массивный мужчина с чёрной бородой, косой и светлыми песочными глазами.

Он пригнулся, заходя внутрь. Его коса была немногим короче косы жены и доходила до колен. С грустью взглянув на сестёр, он выбрал стул покрепче и присел рядом с Негомилой.

— Буеслав, ты чего?! — зашипела Негомила.

— Я тоже отдам тебе энергию, — пробасил он в ответ. — Тебе понадобится много сил, чтобы защитить её.

— И ты туда же, — выплюнула ведьма. — Я соглашаюсь на это по двум причинам: чтобы вы от меня отстали и чтобы доказать вам, что вы ни черта не правы. Это для протокола.

— Киса никогда не ошибается с предсказаниями, ты и сама знаешь.

— Всё случается впервые.

Тем временем Анфиса добавила ещё одно кольцо и оплела его письменами. Она не стала спорить с мужем, потому что в этом не было нужды — и так знала, что он прав.

— Всё готово, — сказала она, вытирая руки от мела.

Все трое окружили стол и положили руки в центры колец. Последней это сделала Негомила, всё ещё внутренне сопротивляясь и не желая мириться с тем, что сестра собралась на тот свет.

— Я, Анфиса Варфоломеевна Воротынская, завещаю свои жизненную и ведовскую энергии моей сестре, Негомиле Варфоломеевной Бродяжевой. Рота.

Следом за ней говорил её муж:

— Я, Буеслав Вязеевич Воротынский, завещаю свои жизненную и ведовскую энергии моей свояченице, Негомиле Варфоломеевной Бродяжевой. Рота.

Негомила скривилась, всё её нутро требовало прекратить этот фарс и разбить ритуал. Но разумом она понимала, что предсказания сестрицы всегда сбывались. И хоть сейчас, на её взгляд, настало идеальное время, чтобы доказать, что будущее можно и нужно менять, подстраховаться действительно стоит. Но принимать такие обязательства казалось ей противоестественным. Она сознательно выбрала жизнь без замужества и детей, ей столько предстоит сделать, узнать, создать, и тут социальный якорь накидывает родная сестра. Мелькает шальная мысль найти кого-то другого на эту роль, но в действительности Негомила понимает, что никому Анфиса не будет доверять так, как родной сестре. И вряд