что-то смогу своё собственное создать под конкретную задачу.

Она немного помолчала, напряжённо что-то обдумывая начала ходить передо мной туда-сюда и, наконец, плюхнулась мне на колени, отобрала блестящую серебром корону стала её вертеть в своих руках и рассматривать со всех сторон.

— И что с ней нужно делать? — спросила Гермиона.

— В том-то и дело, что я не знаю, — огорчённо ответил я. — Я проверил на своей печати — артефакт рабочий и в полном порядке. Всё плетения и контуры и цепочки рун тоже не повреждены и не деградировали от времени. Но вот запустить его у меня не получилось. Не пойму, что я делаю не так. Там есть специальный контур-плетение, на который завязано вообще всё, и он служит для опознавания пользователя. Его можно и обойти, конечно, но тогда потеряется очень большая часть функций и потенциала этого артефакта, а мне этого не хочется.

— Нет, ты не понял. Как… запустить, чтобы она заработала? — терпеливо переспросила она.

— Просто надеть на голову, — пожал плечами я и не успел и слова предостережения сказать, как Гермиона нахлобучила на себя диадему…

***

Ощущения, что я испытал были сродни, когда тебя внезапно по башке ударили мягкой и тяжёлой подушкой набитой мокрыми перьями. Вроде и не больно, но приятного мало. Такое чувство, что голова чуть в плечи по уши не ушла.

Глядя на свою замершую девушку, скованную стазисом охранных чар моего «Логова», руки просто чесались снять с брюк ремень и хорошенько её выдрать по круглой и аппетитной заднице, несмотря на то, что она сейчас пребывала в настоящей панике. Очень я хорошо чувствовал по нашей связи, что у неё сейчас внутри творится.

Грустно посмотрев в расширенные в страхе глаза Гермионы, я лишь вздохнул и подумал, надо ли её ещё немного помариновать или достаточно и этого урока. Сколько раз уже говорил, что не нужно так опрометчиво и поспешно пользоваться незнакомыми артефактами. Хотя, я сам тоже хорош. С моим шилом в известном месте и у меня были подобные проколы.

— Впусти… — пристально глядя в ее глаза сказал я.

Куда там? В её разум я не вошёл…

Меня туда чуть ли не силой затащили!

— Гарри!!!

— Гермиона! Тише! — скривился я потирая виски пальцами.

— Но ведь!..

— Тише, Гермиона! — опять прикрикнул я. — У тебя корона до сих пор на голове, а она очень сильный ментальный усилитель. Просто успокойся. Ничего страшного не случилось.

Нервно наворачивающая вокруг меня круги девушка остановилась и замерла напротив.

— Почему мы сейчас можем говорить? Раньше так не получалось, — взволнованно спросила ментальная проекция Гермионы.

— Разберёмся, — уверенно сказал я, всё ещё морщась от головной боли. — Присядь пока.

Мысленным усилием создал в её виртуальной библиотеке удобное кресло — копию того, что у меня в мастерской стоит и отражение Гермионы с облегчением забралось в него с ногами, с ожиданием и тревогой на меня поглядывая.

— Выдрать бы тебя по заднице, — тоскливо вздохнув, озвучил я ей свои недавние мысли. — Ладно, надеюсь, тут ты уже сама поняла, что сглупила.

— Поняла, — буркнула девчонка, виновато отводя глаза, и затем опять посмотрела на меня повлажневшим взглядом. — Гарри, почему я шевелиться не могу? Мне очень страшно!

— Всё потому, что артефакт сработал и охранные чары моего дома восприняли это как нападение на хозяина, то есть на меня. Потому ты сейчас и находишься под воздействием «Петрификуса». Кстати, немного подожди и не пытайся самостоятельно сбросить, всё равно маны в накопителе дома намного больше чем у тебя.

— Но ведь я не нападала! Я даже ничего подумать не успела! — возмущённо воскликнула она.

— Ещё бы ты успела! Тогда мне кнат цена, как артефактору, — проворчал я и вздохнув предложил: — Хорошо. Я сейчас сниму чары, но ведь пока у тебя на голове диадема, то они могут опять сработать. Может быть пока есть время мы разберемся как она работает? Я вот только не понимаю почему она вообще сработала.

— Потому что это диадема Ровены Рейвенкло, — хмуро пробубнила Гермиона.

— Да я знаю, чья это корона! — раздражённо воскликнул я. — Я не понимаю почему…

— Гарри, Леди Ровена была… ЛЕДИ! — перебив меня, терпеливо и выделив последнее, пояснила Гермиона.

Я тупо уставился на свою девушку и стал бездумно и глупо хлопать глазами. Вот ведь стыдобище! Не дойти до такой очевидной вещи! Тоже мне, артефактор! Тупень — затупанский, а не артефактор.

Наверное у меня сейчас лицо было соответствующее, потому как Гермиона смотря на меня, давила улыбку, а я, на эмоциях выдал:

— Ya debil…

***

К следующему утру буря утихла, хоть на зачарованном потолке Большого зала Хогвартса до сих пор стремительно проносились рваные серые тучи.

Завтрак сегодня был на редкость скудным, по сравнению с вчерашним праздничным пиром. Овсянка и яичница с немногочисленными включениями на столе вазочек с джемом и горками поджаренных тостов. Ну и тыквенный сок в невообразимых количествах, конечно. Куда ж без этого?

Я вяло ковырялся ложкой в овсяной каше и с отвращением глядел на эту сероватую массу. Хоть домовики её всегда отменно готовят, но я это блюдо просто ненавижу. Распробовал на две жизни вперёд и не только в своём детстве с Дурслями, но и в «том» детстве Ханеша. Так потом ещё и армия была, будь она неладна. Гермиона же, наоборот, с аппетитом орудовала ложкой, одновременно читая свежий выпуск «Пророка» и на окружающих не обращала ни малейшего внимания, хоть и следовало бы…

Вчера после пира, пока перевозбуждённые гриффиндорцы обсуждали сногсшибательную новость, мы по обычному маршруту проникли ко мне домой, где и произошел инцидент с диадемой и не попадались никому на глаза. Зато теперь на меня и мою невесту пялились практически все. Ещё в поезде на это обратил внимание и, если меня опасались, то Гермионе скалились практически все встречные парни, выпячивая хилую грудь или наоборот, стеснительно отводили глаза и краснели. Чего уж там. Красивая у меня девушка стала, вернее она и была красивая, вот только сейчас она это не скрывала. Чую опять проблемы будут.

— Гермиона, ты уже смотрела наше расписание? — кисло спросил я, по прежнему размазывая ложкой отвратительную жижу по тарелке.