Шрифт:
Закладка:
Однако похожим быть хочется только на Чехова.
Режим: наелись и лежим.
Это случилось на ленинградском радио. Я написал передачу о камнерезах. Передача так и называлась — «Живые камни». Всем редакторам она понравилась. Однако председатель Радиокомитета Филиппов ее забраковал. Мы с редактором отправились к нему. Добились аудиенции. Редактор спрашивает:
— Что с передачей?
Филиппов отвечает:
— Она не пойдет.
— Почему? Ведь это хорошая передача?!
— Какая разница — почему? Не пойдет, и все.
— Хорошо, она не пойдет. Но лично вам она понравилась?
— Какая разница?
— Ну, мне интересно.
— Что интересно?
— Лично вам эта передача нравится?
— Нет.
Редактор чуть возвысил голос:
— Что же тогда вам нравится, Александр Петрович?
Филиппов поднял глаза и отчетливо выговорил:
— Мне? Ничего!
Председатель Радиокомитета Филиппов запретил служащим женщинам носить брючные костюмы. Женщины не послушались. Было организовано собрание. Женщины, выступая, говорили:
— Но это же мода такая! Это скромная хорошая мода! Брюки, если разобраться, гораздо скромнее юбок. А главное — это мода. Она распространена по всему свету. Это мода такая...
Филиппов встал и коротко объявил:
— Нет такой моды!
Допустим, хороший поэт неожиданно выпускает том беллетристики. Как правило, эта беллетристика гораздо хуже, чем можно было ожидать. И наоборот, книга стихов хорошего прозаика всегда гораздо лучше, чем ожидалось.
Семья — не ячейка государства. Семья — это государство и есть. Борьба за власть, экономические, творческие и культурные проблемы. Эксплуатация, мечты о свободе, революционные настроения. И тому подобное. Все это и есть семья.
Ленин произносил:
«Гавнодушие».
По радио сообщили:
«Сегодня утром температура в Москве достигла двадцати восьми градусов. За последние двести лет столь высокая майская температура наблюдалась единственный раз. В прошлом году».
Дело было в пивной. Привязался ко мне незнакомый алкаш.
— Какой, — спрашивает, — у тебя рост?
— Никакого, — говорю.
(Поскольку этот вопрос мне давно надоел.)
Слышу:
— Значит, ты пидараст?!
— Что-о?!
— Ты скаламбурил, — ухмыльнулся пьянчуга, — и я скаламбурил!
Понадобился мне железнодорожный билет до Москвы. Кассы пустые. Праздничный день. Иду к начальнику вокзала. Начальник говорит:
— Нет у меня билетов. Нету. Ни единого. Сам верхом езжу.
В психиатрической больнице содержался некий Муравьев. Он все хотел повеситься. Сначала на галстуке. Потом на обувном шнурке. Вещи у него отобрали — ремень, подтяжки, шарф. Вилки ему не полагалось. Ножа — тем более. Даже авторучку он брал в присутствии медсестры.
И вот однажды приходит доктор. Спрашивает:
— Ну, как дела, Муравьев?
— Ночью голос слышал.
— Что же он тебе сказал?
— Приятное сказал.
— Что именно?
— Да так, порадовал меня.
— Ну а все-таки, что он сказал?
— Он сказал: «Хороши твои дела, Муравьев! Ох, хороши!..»
Жил я как-то в провинциальной гостинице. Шел из уборной в одной пижаме. Заглянул в буфет. Спрашиваю:
— Спички есть?
— Есть.
— Тогда я сейчас вернусь.
Буфетчица сказала мне вслед:
— Деньги пошел занимать.
На экраны вышел кинофильм о Феликсе Дзержинском. По какому-то дикому, фантастическому недоразумению его обозначили в Главкинопрокате:
«Наш Калиныч».
Лысый может причесываться, не снимая шляпы.
Мог бы Наполеон стать учителем фехтования?
Алкоголизм излечим, пьянство — нет.
У Чехова все доктора симпатичные. Ему определенно нравились врачи.
То есть люди одной с ним профессии.
Тигры, например, уважают львов, слонов и гиппопотамов. Мандавошки — никого!
Две грубиянки — Сцилла Ефимовна и Харибда Абрамовна.
Рожденный ползать летать... не хочет!
Кошмар сталинизма даже не в том, что погибли миллионы. Кошмар сталинизма в том, что была развращена целая нация. Жены предавали мужей. Дети проклинали родителей. Сынишка репрессированного коминтерновца Пятницкого говорил:
— Мама! Купи мне ружье! Я застрелю врага народа — папку!..
Кто же открыто противостоял сталинизму? Увы, не Якир, Тухачевский, Егоров или Блюхер. Открыто противостоял сталинизму девятилетний Максим Шостакович.
Шел 48-й год. Было опубликовано знаменитое постановление ЦК. Шостаковича окончательно заклеймили как формалиста.
Отметим, что народные массы при этом искренне ликовали. И как обычно, выражали свое ликование путем хулиганства. Попросту говоря, били стекла на даче Шостаковича.
И тогда девятилетний Максим Шостакович соорудил рогатку. Залез на дерево. И начал стрелять в марксистско-ленинскую эстетику.
Писатель Демиденко — страшный грубиян. Матерные слова вставляет куда попало. Помню, я спросил его:
— Какая у тебя пишущая машинка? Какой марки?
Демиденко сосредоточился, вспомнил заграничное название «Рейнметалл» и говорит:
— Рейн, блядь, металл, на хер!
Расположились мы как-то с писателем Демиденко на ящиках около винной лавки. Ждем открытия. Мимо проходит алкаш, запущенный такой. Обращается к нам:
— Сколько время?
Демиденко отвечает:
— Нет часов.
И затем:
— Такова селяви.
Алкаш оглядел его презрительно:
— Такова селяви? Да не такова селяви, а таково селяви. Это же средний род, мудила!
Демиденко потом восхищался:
— У нас даже алкаши могут преподавать французский язык!
У моего дяди были ребятишки от некой Людмилы Ефремовны. Мой дядя с этой женщиной развелся. Платил алименты. Как-то он зашел навестить детей. А Людмила Ефремовна вышла на кухню. И вдруг мой дядя неожиданно пукнул. Дети стали громко хохотать. Людмила Ефремовна вернулась с кухни и говорит:
— Все-таки детям нужен отец. Как чудно они играют, шутят, смеются!
Яша Фрухтман руководил хором старых большевиков. Говорил при этом:
— Сочиняю мемуары под заглавием: «Я видел тех, кто видел Ленина!»
Яша Фрухтман взял себе красивый псевдоним — Дубравин. Очень им гордился. Однако шутники на радио его фамилию в платежных документах указывали:
«Дуб-раввин».
Плакат на берегу:
«Если какаешь в реке,
Уноси говно в руке!»
Лида Потапова говорила:
— Мой Игорь утверждает, что литература должна быть орудием партии. А я утверждаю, что литература не должна быть орудием партии. Кто же из нас прав?
Бобышев рассердился:
— Нет такой проблемы! Что тут обсуждать?! Может, еще обсудим — красть или не красть в гостях серебряные ложки?!
По радио объявили:
«На экранах — третья серия «Войны и мира». Фильм по одноименному роману Толстого. В ходе этой картины зрители могут ознакомиться с дальнейшей биографией полюбившихся им героев».
Ростропович собирался на гастроли в Швецию. Хотел, чтобы с ним поехала жена. Начальство возражало.
Ростропович начал ходить по
