Шрифт:
Закладка:
— Оставайся, — и вошла внутрь шатра, где царил полумрак.
Небольшой, раза в три меньше шатра Таршара, но тут было главное, что мне было нужно: кровать, столик, на котором стоял кувшин с водой, пара бокалов, блюдо с фруктами и небольшой рукомойник. Можно умыться и перекусить. И нормально поспать. А ещё, пока я оглядывалась, заметила, что у столика, прислоненный к стулу, поставлен тот меч, который Саэр вручил Дарахару.
Понятно, мужчина когда-то уже успел тут побывать. И, вполне возможно, по его просьбе мне подготовили место для ночлега.
Поддавшись назойливому желанию, я подошла к мечу и аккуратно провела по белым атласным лентам, которыми он был весь перевязан, будто укутан в саван.
Войдя следом за мной, Дарахар встал рядом.
— Когда-то это был мой меч. Я называл его… — он саркастично усмехнулся. — Судьба. А себя я считал вершителем судеб. Только потом я осознал, что я так же глуп. И ослеплен… Осознание этого привело меня к тому, что я захотел уничтожить его, однако он сослужил мне хорошую дружбу, и я не посмел избавиться от того, кто был продолжением меня, моим верным товарищем… Поэтому отдал его Таршару, чтобы он сохранил клинок.
— Поэтому ты и не хотел его сейчас брать, считая себя не готовым?
Мужчина отрицательно качнул головой:
— Я давно принял правду. И понял, что тогда я не мог поступить иначе. А клинок в моих руках исполнял лишь мою волю, и он должен быть мне напоминанием. А причина, почему я отказывался… Думал, будет ещё одной причиной увидеть Таршара — забрать мой меч. Проститься по-настоящему с другом. Но он прекрасно это понимает. И он не хочет, чтобы я увидел его с потухшим взором, устремленным в небо, в котором более не горит пламя жизни.
Взяв клинок, Дарахар дернул за ленту, и она под тяжестью начала сама разматываться, опадая на пол. И передо мной предстали изумительной работы ножны из черного отполированного до блеска дерева и искусно сделанная рукоять.
Большим пальцем сдвинув немного ножны, мужчина продемонстрировал острейшее лезвие из голубоватого металла, внутри которого, словно заточенные в сосуд, клубились яркие языки алого пламени.
— Мой верный товарищ. Сэмэйхар, — Дарахар резко вогнал обратно клинок и поставил на место.
Посмотрев на меня, мужчина мягко улыбнулся:
— Отдыхай. Пусть никто и не посмел бы к тебе зайти, но, чтобы тебе было спокойнее, Рах будет у входа…
— Ты не останешься? — я не желала сейчас близости, просто хотела, чтобы мужчина спокойно отдохнул. И чтобы не оставлял меня.
— Нет. Я вернусь завтра в шесть, — и, уже исчезая, Дарахар прошептал: — Спокойной ночи, моя принцесса…
Уже лежа в кровати, смотря на потолок шатра и слушая, как веселятся дасарты под зажигательные ритмы, я думала о том, что произошло сегодня. О скольких глупостях я подумала и сколько успела совершить. Было невероятно стыдно. Наверное, впервые в жизни так сильно. И хотелось бы винить гормоны, да что угодно, вот только оправдания мне не было. И никакие гормоны не были виноваты в моем поведении. Только я сама и разные чувства, что бурлили во мне, как пузырьки в дорогом шампанском, из которого только что вылетела пробка.
Перевернувшись на бок, подложив под щеку ладонь, я вздохнула. Да, я совершила много глупостей, но, как говорится, что сделано, то сделано. И время не повернуть вспять. Главное, я успела вовремя произнести: «Извини». А мужчина принял мои извинения. И даже пообещал рассказать правду. Ну а дальше будет шаг за мной. Отступать я уже не буду. Я тоже дала ему обещание…
А до тех пор, пока не состоится наш разговор, я буду вести себя как обычно, будто ничего сегодня не было, и мы не давали друг другу никаких обещаний. Вдруг Дарахар решит пойти на попятную…
Ещё немного покрутившись и помаявшись, мои веки наконец налились тяжестью, и я погрузилась в беспокойный сон.
Помню, мне снова снилась «Мадам Бульк». На этот раз она сидела рядом, ободряюще поглаживала меня по плечу своей ручкой-отростком. И важно произносила: «Бульк», а я ей поддакивала в тон и жаловалась на свою судьбу, облегчая душу.
Выспаться толком не удалось, и поднялась я ещё до рассвета. Приведя себя в порядок, выпила весь кувшин воды, закусила сочными плодами. И, накинув плащ, натянув капюшон поглубже, вышла на улицу. Попутно погладила Раха, который флегматично стоял прямо у входа, по шее, тихонько поблагодарив его за заботу, и, подойдя к озеру, присела у края.
Касаясь поверхности воды, водя по ней пальчиками, я наблюдала, как расходятся круги. Как медленно поднимаются из-под воды белые и желтые бутоны кувшинок. А с первыми лучами они начали робко распускаться, обнажая яркие сердцевины…
Я слышала, как выходили наружу из своих шатров дасарты, начинали собираться в обратный путь, но не обращала на это внимания, а они не посмели нарушить мое уединение.
За этим «высокоинтеллектуальным» занятием меня и застал Дарахар.
— Моё солнышко уже проснулось… — и трагично вздохнул, — а я мечтал разбудить тебя, увидеть все твои прелести. Ты же, кроме того, что оделась, так, небось, и наточила свой язычок, чтобы вновь пронзить моё старое, израненное сердце!
И, сев рядом, мужчина одарил меня своей дежурной, пошловатой улыбкой.
Не знаю уж, о чем он думал вечером, но, видимо, как и я, решил вести себя пока как обычно. Поэтому, мысленно облегченно выдохнув, я ответила ему томным взглядом из-под полуопущенных ресниц и произнесла хрипловатым голоском:
— А я уже заскучала по своему ушастику… Переживала, как там мой «принц», не выдохся ли в объятиях своих очередных красоток. Придет ли к своей «принцессе»? — и пришел мой черед «грустно» вздохнуть.
По какой-то причине я не просто почувствовала, что ни с какими девицами он не развлекался, а знала это.
— Знаешь, — страстно прошептал Дарахар, склонившись ко мне ближе, отчего меня невольно бросило в жар, но я и вида не подала, что творится внутри, продолжая сидеть с самым невозмутимым видом, — а я очень…
— Да? Что ты? — ответила в тон с придыханием, подавшись вперед.
— Я очень… горячий, — выдохнул он, демонстративно поиграв бровями.
— Да, я видела, как ты умеешь… полыхать, — я усмехнулась, вспоминая мужчину, объятого пламенем.
— А ещё я… — Дарахар снова многозначительно замолчал. — Очень… выносливый.
— Как Рах? — воскликнула радостно. — Можешь скакать весь день и ночь напролет?
— М-да-а… — протянул мужчина, словно теряя весь запал, однако тут же его глаза опять задорно вспыхнули. — Помни, солнышко. У меня нет…
— Ни стыда, ни совести?
— Да! Ничего лишнего. И… вообще, я идеален! Во всём. И скакать, как ты выразилась, могу без остановки, причем сутки напролет, — он, озорно подмигнув мне, встал и протянул руку. — Ну так что, поедешь, моя принцесса, с таким идеальным мужчиной дальше?
