Шрифт:
Закладка:
Пожимаю плечами:
- Всех или никого – иначе к нам с тобой появится очень много вопросов: если не от наших современников - так от потомков… А оно нам с тобой надо? Мои люди там тоже есть и чё? Новыми людьми обзаведёмся – такого «добра» на букву «г» в стране пока хватает. А если не будет хватать – бабы ещё нарожают.
Тот по-бычьи упрямо:
- Всего два человека. Я им дам поручение перед съездом и они туда просто не явятся.
- И кто такие?
Называет мне фамилии совершенно незнакомых мне по «послезнанию» партократов.
Подумав, я:
- Тогда, что таким же макаром выдерни со съезда и моих людей. Их тоже двое: Щербаков и Пономаренко.
Хрущёв кивает:
- Хорошо, сделаю.
Протягиваю ему руку:
- Так что, Никита Сергеевич? По рукам?
Тот сжав её своей «клешнёй», как тисками:
- По рукам!
Задержав рукопожатие, глядя ему в глаза:
- Туда же и товарища Берию спишем, Власика и остальных - убиенных твоими орлами… Кстати, а Поскрёбышева часом не вальнули?
- Нет, я приказал его не трогать – пригодится.
Заявляю со сталью в голосе:
- Вот это правильно: без этого ходячего архива скрещённого с арифмометром - тебе управлять партией, а мне страной - будет невероятно трудно. Ещё мне нужен Косынкин – начальником охраны вместо Власика.
Буквально через мгновенье:
- Как хочешь.
- Кстати, я черкану записки Поскрёбышеву и Косынкину – передай им, не забудь.
Настораживается:
- Что в записках?
- Что отныне мы с тобой, Никита Сергеевич - одна команда.
Встаю с ванны и знаком даю понять, чтоб тот освободил унитаз:
- Что-то засиделись мы с тобой. Давай ещё по разу пописцаем и вернёмся к нашим(!) товарищам в столовой.
Перед тем как выходить из туалета, Хрущёв протянул ладонь и вежливо – но требовательно:
- А пистолетик то отдай, Иосиф Виссарионович!
- Не доверяешь?
- Доверяю, но пистолетик на всякий случай отдай.
В принципе, оружие про которое знают враги – практически бесполезное.
Пожав плечами, вынимаю из кармана «ТК» и кладу ему на ладонь:
- Вернуть потом не забудь, Никита Сергеевич – имущество как-никак казённое.
Тот враз почему-то повеселев:
- Ну а это уж непременно – мне чужого добра не надо!
В принципе, после гибели Берии - это был бы самый идеальный вариант в Великую Отечественную Войну… Я – мозговой центр, а гиперактивный, суперэнергичный Хрущёв – исполнитель, ездящий по заводам и фронтам и «строящий» производителей военной техники и оружия и, генералов. Ибо в подавляющем большинстве своём, наш чиновник и военноначальник - «птица» странная: пока его не пнёшь – он не полетит.
Мне даже явственно привиделась такая «няшная» картинка:
Никита Сергеевич стучит туфлёй по столу в штабе у Конева и, брызгая биологической жидкостью - орёт на оленей в синих штанах с лампасами:
«Пидарасы!!!».
Мда… Но что-то мнится мне, что из-за его точно таких же - гипертрофированных политических амбиций, наше с Никитой Сергеевичем сотрудничество не заладится.
Значит, его надо как-то…
«Того»!
Уконтропопить.
А как это сделать при таком раскладе?
Ну, это уже вопрос больше технический…
***
Когда проходили через спальню, которая в данный временной промежуток являлась и рабочим кабинетом на Ближней даче, я написал записки своим оставшимся в живых сподвижникам: мол, так и так - слушайтесь во всём товарища Хрущёва и всё будет у нас хорошо.
В малом зале нас встретила Валентина Васильевна и подозрительно поочерёдно на обоих глядя:
- Во! А что вы так долго в туалете делали?
Поцеловав её в щёчку:
- Дорогая, это совсем не то – про что ты подумала!
- А чё я могла подумать, если два мужика в туалете целый час сидят?
- Ну… То, что мы ведём переговоры в стиле «без галстуков».
Не понял - шутя или всерьёз, она:
- Так «это» у вас «так» теперь называется?
Хрущёв краснеет девицей красной, а я начинаю раздражаться:
- У кого это «у нас», ты на что намекаешь? А не кажется ли тебе, дорогая, что ты стала слишком много пи…
«Пи, пи, пи…».
Вообще я считаю, что небольшие скандальчики с матерками – только укрепляют семейные отношения.
И, оказывается, считаю не зря - Валентина Васильевна тут же пошла на попятную:
- Ну переговоры – так переговоры, чё сразу истерику закатывать?
И напоследок окинув ревниво-недоумённым взглядом Хрущёва, мол: «и что он в нём нашёл?», - пригласила в столовую:
- Идите чай пить, «переговорщики туалетные» - я уже в третий раз самовар разогреваю.
Затем уже в малой столовой, где товарищи командиры тоже избегали смотреть в нашу сторону, при Хрущёве я позвонил профессору Виноградову и сославшись на улучшающееся здоровье, отменил вечерний визит:
- Да нет, профессор: ничего не случилось, всё нормально. Просто хочу хорошенько выспаться перед завтрашним днём…
Только его не хватало подписывать на эти разборки.
- …А вот завтра вечером обязательно приезжайте, буду ждать. Хм, гкхм… Предварительно созвонившись, конечно.
Затем, Хрущёв позвонил своим архаровцам и вызвал мой персональный автомобиль. Попив чай, мы все вместе поехали на блок-пост - где я получил назад свой «Паккард», персонального шофёра Удалова и свою шинель с шапкой.
Про «прикреплённых» я не стал спрашивать – и так всё ясно, что душу лишний раз бередить?
Водитель Удалов Павел Осипович спросил, тревожно косясь на Хрущёва и его компанию:
- Что происходит, товарищ Сталин?
Положив руку на плечо и смотря в глаза:
- Происходит то, что и должно происходить. Успокойтесь, пожалуйста, Павел Осипович.
Замечаю, что бойцы-стажёры на блок-посту тоже тревожатся – автоматы сняты с предохранителей. Оно и понятно: «шила в мешке не утаишь».
Ерофеев:
- Товарищ Сталин! Вам товарищ Власик не звонил? Где он? Почему его с Вами нет? Где вторая машина охраны? Может, случилось что?
Доброжелательно улыбаясь:
- Ничего не случилось, всё нормально. Товарищ Власик сейчас занят одним важным и срочным делом по моему поручению. Он недавно звонил мне и передавал вам, чтоб вы стойко переносили все тяготы службы и, не теряли бдительности ни на минуту.
Однако, вижу – мои слова не успокоили, а как бы даже не наоборот…
Коротко и без особых церемоний попрощавшись, пожав друг другу руки, мы разъехались: Хрущёв с подполковником-танкистом за рулём «ЗИС-101» поехали в Кремль готовится к завтрашнему «мероприятию», я с генерал-майором Малиновским и неизвестным мне пока полковником на
