внимательно сверил фото на нём с моей физиономией. Ну да, там я с патлами, не очень-то похож. Но кассир, видимо, имел намётанный глаз, потому что сунул мне ведомость, где надо было расписаться. После этого кошелёк пополнился «щедрым» вознаграждением.

— Довольны? — спросил майор, выводя меня на крыльцо.

Я не стал говорить ему, что Боцман мои услуги оценивал в несоизмеримо большую сумму. В общем-то я пока ничего особого не наработал. На потенциальную крысу им указал разве что. Тайник в доме они и сами бы нашли или уже знали, где искать, но хотели проверить меня. Не стоит отчаиваться, мне ещё два вознаграждения за золото должны.

После духоты помещений хотелось пройтись. Но бдительный водитель не позволил мне такой вольности.

— Садитесь, отвезу, куда нужно, — вежливо, но непреклонно настоял он.

— Тогда в общежитие пединститута.

Мне очень нужно увидеться с Соней. Вчерашняя скомканная встреча при куче свидетелей — совсем не то, что хотелось бы.

Водитель побарабанил пальцами по баранке, взглянул в зеркало заднего вида.

— Товарищ майор будет недоволен, — признался он.

— А если меня будут содержать в тюремных условиях, без права свидания с близкими, недоволен буду я.

— Выражайте своё недовольство руководству. Я лишь исполняю приказы. Чётко сказано, — никаких личных контактов с гражданкой Неклюдовой. Это ради её же безопасности.

Я закрыл рот, который открыл, чтобы возмутиться. Сам же просил позаботиться о моих близких. Они считают, что Боцма́н не знает о Соне? Возможно и не знает или считает моей девушкой Зину. Согласен, ни к чему так открыто демонстрировать свою заинтересованность Соней.

— Хорошо, сделаем так. Я напишу записку, а вы её отвезёте.

Я записал в блокноте номер моего квартирного телефона и попросил Соню позвонить мне. Не думаю, что кроме КГБ кто-то ещё прослушивает телефон служебной квартиры. Но эти уже привычное зло, я как-то даже привык, что всё делать надо с оглядкой на контору. Мне главное Сонин голос услышать и предупредить её о моих отлучках и опасности, которую я для неё представляю.

Вечером в квартире раздался звонок. Лёха.

— Как дела? Как успехи? — поинтересовался он.

— Так себе, средне. Загрузили бумажной работой. Кажется, это надолго.

— А учёба?

— Без понятия.

— Но ты хоть появляться будешь на факультете? Есть разговор.

— На факультете буду.

— Отлично, там и поговорим.

Назавтра Лёха потащил меня в укромное место, едва встретив в гардеробе.

— Что происходит? — шёпотом спросил он меня.

— Да дурь какая-то. Велено шерстить архив лаборатории истории Сибири. По той самой теме. А там материалов горы. До пенсии сидеть буду.

— А областной архив?

— Пока ничего. С этим бы разобраться.

— Ну и зря. Я же туда на отработку хожу. Так кое-чем интересным могу поделиться.

— Делись.

— Мне поручили разбор завалов, где свалены в кучу самые разные документы. Сортирую. Раскладываю. И вот наткнулся на отдельный листок — фрагмент допроса похоже. Мужик в сопровождении того самого эшелона ехал. Если ему верить, пока поезд стоял в тупике, они два вагона разгрузили. Он ближним охранением командовал, видел, как выносили опечатанные ящики.

— А дальше?

— А дальше нету. Говорю же, фрагмент. Из какого-то дела листок.

— А сами дела? Куда ты раскладываешь эти листы?

— Сами дела мне не дают. Я по темам и хронологии распределяю, отдаю архивистке, она с ними дальше возится.

— Этот листок тоже отдал?

— Саня, я ж не тупой. Держи.

Друг вынул из портфеля тетрадку с конспектами и протянул мне.

— Там внутри. Тетрадь вернёшь потом.

— А тебе не попадёт?

— Да брось, они не глядя кипу листов мне выдают, никто не считает, сколько именно и каких. И в содержимое вряд ли кто-то заглядывал. Там знаешь какие масштабы. Если ты в местном архиве закопался, то там за сто лет всё не охватишь.

— Лёха, ты гений! Спасибо!

— Какое там, повезло случайно. Может, хоть так они от тебя отстанут.

Мы пожали друг другу руки и разбежались в разные стороны. Меня ждал незабвенный архив лаборатории, Лёху — пара по истории Древнего Рима.

Ключ от лаборатории мне выдали без разговоров. Оказавшись один, я открыл Лёхину тетрадку и вынул из неё пожелтевший лист, исписанный крупным почерком. Показания начальника караула Лимонова по делу о хищениях на Восточно-Сибирской железной дороге в декабре девятнадцатого года близ Нижнеудинска. Маркировка на листах «32» и «32 об». Ни начала, ни конца, где могли быть прописаны номер дела, опись и фонд.

Если это не важные сведения, тогда я не знаю. Сложив драгоценный листок обратно в тетрадь, я пошёл на поиски телефона. Звонить от секретаря не решился, поэтому попросился к декану в кабинет.

— Константин Львович никого не принимает, — отрезала вредная тётка.

— А вы скажите, что его срочно Шведов спрашивает.

— Шведов? — наконец подняла на меня глаза секретарша. — Сейчас спрошу.

Через минуту я был в кабинете декана.

— Здравствуйте, — вежливо приветствовал я профессора. — Мне нужно срочно позвонить. Можно я вашим телефоном воспользуюсь?

— Прошу, — кивнул он, жестом приглашая к аппарату.

— Мне бы без свидетелей. Простите, важный звонок.

В первый миг Константин Ильич впал в ступор от подобной наглости, но быстро опомнился и послушно направился на выход.

— И последите, чтобы секретарь не подслушивала. Нам же не нужны проблемы, правда?

Оставшись наедине с телефоном, я собрался с мыслями, перебрал в голове кодовые фразы и набрал номер.

— Товарищ майор, агент «историк». Оранжевый свет, мне подъехать?

— Результативно работаете. Не ожидал. Насколько оранжевый? Как вчера?

— И да и нет. При встрече покажу.

— Хорошо. Связной отвезёт вас, инструкции ему сам передам.

И снова чёрная волга. Кажется, я начал привыкать, что вслед смотрит толпа студентов.

— Куда это мы едем? — спросил я водилу, когда понял, что все подъезды в управление остались позади.

— Автоколонна восемнадцать восемьдесят. Там точка сбора объявлена. Подробности на месте.

Автоколонна находилась посреди предместья Марата, где и в наши дни господствует промзона. Въезд на территорию был перекрыт, и даже нас не пропустили внутрь.

— Только по спецдопуску.

Пришлось ждать Сафронова, который подъехал после нас, переговорил с охранением, и сделал мне сигнал пересесть к нему в машину.

— Зачем мы здесь? — немедленно спросил я.

— Есть для вас работа. Привезли своё оранжевое?

— Привёз.

— Излагайте