– Но я хочу, чтобы ты осталась, – он поцеловал ее раскрасневшуюся шею. – Тебе больше не нужно работать. Ты уже надела кольцо, ты моя по всем канонам и религиям. Как говорят, перед Богом и людьми.

– Эй, господин, сначала женись, потом права предъявляй, – она засмеялась и еще раз попыталась вырваться.

– Я женюсь, как только вернемся в Москву. Я уже дал распоряжение. Так что, невеста должна остаться с женихом, – Захар взял в руки ее маленькое лицо, его серые глаза стали невероятно теплыми. – Я знаю, ты боишься, но я больше не поступлю так с тобой. Я открыл счет на твое имя, у тебя будут свои деньги и квартирку эту оставь себе. Но работать не надо, я хочу, чтобы ты всегда была рядом.

– Я не вещь, я человек, – Тая не испытывала страха перед будущим. Но в тот вечер, идя в тапках по парку, она поклялась себе стать сильной и больше никогда ни о кого не зависеть, и была намерена держать слово. – Я буду работать, сколько бы денег ты не дал мне. У меня будет своя жизнь, какую бы компанию ты не купил. И я ухожу сейчас, потому что свободна, – брюнетка вывернулась из ослабленной хватки и надела аккуратное платье в мелкий цветочек по колено. – Я люблю тебя, но больше не буду твоей рабыней.

Она закрыла дверь, а Захар еще долго сверлил ее глазами. Любая женщина мечтает найти человека, который защитит ее финансово, позволит наслаждаться жизнью и закроет от внешнего мира. Может, ему досталась бракованная версия невесты? И с чего вдруг в их отношениях начала царить демократия? Он главный, он все решал, и все будет так, как он хочет впредь. Сказал, не будет работать, значит, не будет. Осталось только подговорить Хавьера. Этот испанский осел вряд ли ему уступит, да и Злата сразу узнает, начнется спасательная операция. Что ж, нормальные герои идут в обход. Он позвонил вниз, чтобы потребовать свежий костюм. Он будет с ней рядом на показе, докажет, что оберегает ее, а не командует и все станет, как прежде.

За кулисами сотни человек бегали туда-сюда, пытаясь создать блистательную красоту. Нью-Йоркская неделя моды собирала всех знаменитостей и важных дизайнеров. Хавьер чувствовал себя неуверенно, потому что был здесь впервые и единственный не целовался со старыми законодателями стиля и их молодыми любовниками-моделями. Но когда вбежала запыхавшаяся Тая, ему стало легче. Она сильно отличалась от высоких женщин с 43 размером ноги, в этом и была ее уникальность, живость ее образа.

– Я еще раз прошу прощения за фотосессию, – ее кудри стали еще прыгучее от ветра. Она выглядела все также кукольно, все также жизненно. Хавьер улыбнулся и потащил ее в сторону волшебного кресла.

– Она должна осветить своей красотой это захолустье. Не борщи, Карлос, – гример кивнул ему и развернул девушку от зеркала. Этот человек творил только вслепую, чтобы ничего не объяснять и не получать советов под руку. Важен не путь, важен итог. Еще никто не уходил от него недовольным.

Несмотря на загруженность, Захару нашли место в VIP-зоне рядом с большими шишками. Подсуетился один из московских чиновников, Артем Игоревич. Этот неприятный человек с носом в форме картошки и вечно сальным лбом приезжал сюда каждый год, чтобы найти новую любовницу. За всю историю на второй срок зашла лишь мать его ребенка, но это было временное помутнение на фоне будущего отцовства, уже на следующий сезон он нашел себе яркую латиночку для утех.

Все обменялись приветствиями и уселись поудобнее. Свет погас и по подиуму пошли однообразные худышки с каменным лицом и большими запросами. Захар нервно дергал ногой, слушая речи Артема Игоревича о том, как измельчала каста моделей, сам он думал лишь об одной женщине.

Наконец, объявили коллекцию Хавьера и подиум заполнили самые необычные женщины из всех представленных. Наряды были признаны стильными и уникальными. Но вот свет погас, люди начали галдеть, не понимая, кто отключил электроэнергию и что происходит, кто-то кричал про захват террористами. Спустя секунду искры посыпались по краям сцены, и на подиум вышла Тая, неся перед собой фонарь для греющей свечи. На ней было платье цвета морской волны на одно плечо. Легкая ткань развивалась, казалось, что она летит высоко над этим местом, над этими людьми.

Захар сглотнул. Она еще никогда не была такой красивой, такой неземной. Еще утром он держал эту женщину в руках, ласкал ее, а теперь она звезда, которая мерцает высоко в небе. Конечно, она хочет работать. Он сам дал ей увидеть, что их мир слишком тесен, теперь она не сможет от этого отказаться.

– Вот кто будет 2018 годом! – Артем Игоревич не помнил имен своих многочисленных наложниц, он присваивал им целый год. – Какая, ты посмотри на нее! Быстро скажи, пусть зайдет познакомиться, – он отправил охранника за кулисы, продолжая сыпать восхищениями чужую невесту. Захар скрепил зубы, Тая не знает, что он тут. Посмотрим, соблазнит ли ее такой хороший капитал и выгодная перспектива. О чем он думает? Сколько можно вести себя как придурок?

Артем Игоревич так и не понял, за что старый знакомый дал ему кулаком по лицу. К тому же желанная дама ответила резким отказом. Пришлось взять ту, что похуже, но посговорчивее. Зато она согласилась на скромное содержание, бухгалтер будет доволен.

Тая вытерпела все лучи славы и хвалебные оды Хавьера. Им нужно было улетать в Лас-Вегас вечером, поэтому она, ссылаясь на это, покинула фуршет, чтобы добраться до отеля. В голове стоял гул, ей предложили содержание, ее хотели купить, опять. Ее свобода лишь иллюзия, она осталась куском мяса.

На ресепшн ее уверили, что Захар вернулся парой минут раньше и отдыхает в своем номере. Лифт, кажется, ехал целую вечность, она все никак не могла дождаться своего этажа. Ей хотелось спрятаться в его руках от всей грязи этого мира, от всех похотливых взглядов. Нужная дверь оказалась в самом конце коридора, Тая бежала, не чувствуя пол. Она постучала сотню раз прежде, чем он открыл дверь. Для нее это было так. Захар переодевался, его белая рубашка была расстегнута наполовину, оголяя спортивную грудь.

– Ты был на показе? – она влетела внутрь, как стрела. – Скажи, что ты был там!

– Я был там. Что случилось? С тобой все хорошо? – молодой человек захлопнул замок и схватил ее за руки. – Тебя обидел кто-то? Говори же, черт побери!

– Не хочу больше… Не хочу, чтобы на меня смотрели, как на забаву, – девушка не плакала, но ее голос звучал