Врач на это замялся и вновь не дал полноценного и чёткого ответа, ссылаясь, что не может даже предположить, что со мной теперь будет, после применения этого инжектора. Так что сказать, можно ли мне вставать и идти домой, или лучше остаться на время в клиники — он сказать не может.

На это уже я сказал, что хорошо себя чувствую и приподнялся, начав снимать со своего тела всю замеряющую показатели аппаратуру. И сделав это, встал с кровати, приступив к небольшой разминке тела, закончив с которой оделся и вышел из палаты.

А следом за мной вышла и Мияко, направившись шаг в шаг за мной.

Так мы сначала дошли лифта, после, когда ехали уже в нём, я вызвал такси, и уже после — сели в такси, с помощью которого за час добрались до дома, где, естественно, я не мог избежать расспроса. Да и важный разговор всё равно был нужен насчёт завтрашнего дня.

— Это правда? — первое, что спросила Мияко, стоило нам зайти в дом и начать разуваться.

— Конкретно?

— Значит, в чём-то точно лож.

«Логично.»

— Может быть в том, что на самом деле ты что-то почувствовал, когда получил второй атрибут?

— И с чего ты так решила? — разуваясь, спокойно спросил я, даже не поворачиваясь к ней.

— С того, что это в твоём стиле.

— И это всё? Как-то маловато для того, чтобы подозревать во лжи, не думаешь?

— Нет, не думаю.

— То есть ты просто подозреваешь меня во лжи, даже не имея каких-либо нормальных аргументов, — разувшись и проходя внутрь дома, проговаривал я. — Интересно, почему же так происходит?

— В смысле, почему? — разувшись и последовав за мной, удивилась она. — Для этого разве нужна причина?

— Естественно. И вот конкретно ты свою знаешь и без меня.

— О чём т?.. — не успела она договорить, как я развернулся и прижал её к стене, перекрыв побег руками.

Но хоть договорить она и не успела, зато направить в мою шею свою руку, на конце которой за доли секунд появился электрический клинок, — она успела.

— Ты боишься. И боишься ты меня, — произнёс я, опустив глаза на её издающий трески от молний клинок, вдоволь посмотрев на который поднял глаза на её приподнимающуюся от учащённого дыхания грудь, а после — и на глаза, в которых отчётливо было видно опасение и страх. — Вначале нашего общения я был для тебя лишь развлечением. Способом убить скуку. Да, ты предполагала, что я могу в итоге стать сильнее тебя. Учитывая общение с тобой, скорее ты даже этого ожидала. Вот только ты и представить не могла, что наша с тобой разница в скорости развития будет на таком огромном уровне. Пропасть, которая была между нами в самом начале, раз, — я щёлкнул пальцами, чем вызвал резкий перевод глаз на руку, — и исчезла. Буквально в одно неожиданное для тебя мгновение я открылся для тебя со стороны, которая оказалась куда хуже, чем ты предполагала. И в это же мгновение ты ещё оказалась слабее меня. Но ты подумала: «Ничего такого. Всё под контролем. Я пока что могу его контролировать и направлять, нужно лишь сменить подход и теперь задабривать, а не ставить ультиматумы.» Но вот незадача твой же дедушка захотел дать мне второй атрибут. Атрибут, который будет в разы сильнее моего прошлого. Это уже опасно. «Я могу полностью потерять контроль над ним. Нужно что-то сделать,» — примерно так ты мыслила, и пыталась отговорить меня. Но сил у тебя повлиять на это не было, так что по итогу пришлось смириться с тем, что я получу второй атрибут. Но вот чего ты уже не могла ожидать — так это того, что твой дедушка решит использовать на мне какой-то особый инжектор, в случае успешного применения которого я могу получить ещё более сильный атрибут, чем стандартные, которые и так считаются сильными. И если я такой получу, то кто знает — буду я тебя вообще слушать, или нет? А может, вовсе буду использовать лишь как инкубатор для производства потомства? Вот из-за таких мыслей и начала бояться. Сильно бояться. Возможно, сильнее, чем когда-либо во всей своей жизни, в которой и представить не могла, что когда-нибудь к тебе, возможно, будут так относиться. Поэтому ты так сильно пыталась отговорить меня от этой операции. Нет, несомненно ты и за меня переживала, но страх — уже на совершенно другом уровне. Они просто несопоставимы. Но увы, тебе не удалось. Один из редчайших инжекторов был введён в меня. Оставалось лишь надеяться, что со мной что-то произойдёт и будущее, которого ты так сильно боишься — никогда не настанет. И вот чудо: я говорю, что ничего нового не ощущаю. Так при этом ещё и мой изначальный атрибут сохранился, и новый одновременно прижился, но неактивен — то есть вероятность того, что я решусь на ещё одну инъекцию инжектором — минимален. Всё сложилось идеально — так, как ты и хотела. Но тут снова пришли мысли логики: «А что, если он что-то скрывает? Что, если всё удалось? Аппараты же говорят, что всё прошло удачно, так что он вполне может решить всё скрывать, чтобы у него было время развить этот атрибут до такого уровня, когда его уже никто не остановит. Надо попытаться это узнать,» — примерно ведь такие мысли были у тебя, когда мы ехали в такси и заходили домой?

Она молчала. Лишь учащённо дышала и смотрела на меня своими яркими алыми глазами, не убирая свой электрический клинок от моей шеи.

— Судя по всему — именно такие, — сказал я и убрал руки, после чего, без колебаний, развернулся к ней спиной и направился в сторону кухни.

Прошло несколько секунд, и только после этого треск от её молний исчез, а сзади послышались неуверенные шаги, которые закончились, когда она, молча, присела на стул.

«С её стороны всё это — более чем естественная реакция. Она простой подросток, думающий, что уж с ней-то ничего подобного никогда не произойдёт, ведь на протяжении всей жизни она была самой особенной и лучшей,» — проговаривал я про себя, накладывая корм в миску.

И стоило первым кускам корма упасть в миску, как со стороны коридора послышалось мяуканье, и уже через десяток секунд его обладатель преодолел всё расстояние и был