Была ли тому виной пропаганда, рисующая большевиков в исключительно черном цвете, или произошло досадное несовпадение созданного образа и реальной картинки, но благородного брюссельца понесло. Осознание того, что этот коренастый азиат с глазами холодного убийцы и есть «русский полковник», окончательно выбило Ромпея из колеи. Страх полонил душу доктора экономических наук и породил в ней кучу видений, одно страшней другого.

– Мы очень просим вас, господин полковник, не причинять вред нашему древнему городу, – с огромным трудом пробормотал Ромпей и застыл, не в силах противостоять, на его взгляд, демоническому взору коренастого корейца. После этого возникла непредвиденная пауза. Петров ждал продолжения речи, а Ромпей не был в силах ее продолжить, крутило живот.

– Хорошо, мы не причиним вред вашему древнему городу, – коротко сказал Петров, полагая, что длинная пауза это особенность местного дипломатического этикета. Все это было сказано исключительно сдержанно, так как полковника очень разозлило глупое прошение фламандца. Зачем ему нужно было разрушать Брюссель?

– Мы очень просим господина полковника удержать своих солдат от грабежей жителей нашего города, – продолжал выдавливать из себя дрожащий от страха опытный переговорщик. Услышав эти слова от Дружинина, полковник нехорошо усмехнулся, чем еще больше увеличил смятение в душе Ромпея.

– Хорошо, наши солдаты не будут грабить горожан вашего города, – местные дипломатические обычаи начали раздражать полковника.

– Мы очень просим господина полковника не допустить насилия над стариками и женщинами нашего города, – противно канючил переговорщик, стремительно повышая градус накала у Петрова.

– Хорошо. Мы приложим все усилия, чтобы насилия над мирными жителями вашего древнего города не было. Что-нибудь еще? – зло поинтересовался Георгий Владимирович, и тут «крышу» фламандца снесло окончательно.

– Мы очень просим господина не есть наших детей, – пролепетала жертва вековой европейской пропаганды.

– Что-о?! – изумился Петров и требовательно посмотрел на Дружинина, требуя от него точности перевода.

– Просим не есть наших младенцев, наших крошек, – слезливым голосом сказал Ромпей и для наглядности показал рукой рост малышей.

И тут полковник Петров пришел в ярость. Он подошел близко к фламандцу и, пронзительно глядя в его глаза, объявил свою великую волю:

– Только если вместо них нам предоставят равноценную замену.

– Кого?!! – измученно простонал переговорщик, и тут Петров гневно ткнул в его сторону пальцем.

– Вас, вас, господин Ромпей! Согласны?!

От этих слов перед глазами доктора наук, прекрасного гражданина и семьянина и прочее, прочее, прочее, разлились красные круги, и он рухнул без чувств на руки своим товарищам по несчастью.

Петров неторопливо подошел к поверженному фламандцу и презрительно сказал:

– Когда очнется этот господин, скажите ему, что за распространение слухов, порочащих честь советского солдата, я прикажу публично пороть, с пяти до шести вечера, здесь, на этой площади.

На этом брюссельские дипломатические встречи закончились, без посиделок.

Но не только на запад и юг продвигались войска маршала Рокоссовского. Бои продолжались и на севере, в Шлезвиге, где генерал Осликовский пытался добить войска генерала Макферсона. Как ни лихи и отважны были кавалеристы Николая Сергеевича, но создать полноценный котел у них не получалось. Англичане и немцы дрались с упорством обреченных, отчаянно цепляясь за каждый городок, каждый дом или строение.

Первая осечка у Осликовского произошла в районе Шлезвига. Советские кавалеристы попытались окружить главные силы англичан, находившихся в районе Киля. Возьми вовремя Осликовский город Шлезвиг, и Макферсону был бы мат в два хода, однако этого не случилось. Англичан спасли немцы, что под командованием генерала Линдемана отступали из Молдорфа, Хайде и Таннинга. Прижатые к морю, они попытались пробиться на север через Фридрихштадт, уже занятый советскими войсками. Пока Осликовский разворачивал войска и принуждал немцев к сдаче, англичане отошли от канала и избежали окружения.

Раздосадованный неудачей Осликовский подтянул тылы и ударил снова, на Фленсбург, в районе которого из последних сил сражался советский десант. Главная военная добыча адмирал Дениц со штабом был вывезен самолетом первой же ночью. Взять сам Фленсбург десанту было не по силам, и, заняв глухую оборону, они ждали прихода казаков Осликовского.

После столь масштабных прорывов казалось, что пробиться к ним плевое дело, но оказалось иначе. За счет сокращения площади фронта противник уплотнил свои ряды и создал крепкую оборону из опорных пунктов. Маленькие города превратились в маленькие крепости, обойти которые было невозможно, ибо тут же упирались в другой опорный пункт.

Только подтянув корпусные 152-мм гаубицы и раскатав по головешкам городок Холлингштадт, Осликовский смог прорвать оборону противника. Опасаясь, что кавалеристы не смогут быстро пробиться к десантникам, он бросил в прорыв батальон Т-34-85, и в этом была его ошибка. Гремя броней, сияя блеском стали, танкисты проложили себе дорогу через английские тылы, пробились к десантникам, но создать плотный заслон на пути к датской границе не смогли.

Более того, танкисты не смогли сразу захватить сам Фленсбург с находившимся в нем немецким флотом. Пока они пробивались к десанту, пока докладывали и получали новое задание, время было упущено. Немцы пришли в себя, организовали защиту порта и отбили атаку танкистов. От огня зенитных установок, прикрывавших корабельные пирсы, было потеряно сразу пять танков. Это было вдвое больше, чем потерял батальон при прорыве на Фленсбург.

Если бы не быстрая помощь со стороны летчиков, британцы бы полностью уничтожили все захваченные ими корабли. Было затоплено два эсминца и шесть подводных лодок. Взорваны три сторожевика, один вспомогательный крейсер и серьезно два миноносца.

Имея секретный приказ от Черчилля об уничтожении немецкого флота в случае возникновения угрозы его захвата большевиками, англичане бросились его выполнять и, как всегда, столкнулись с сопротивлением немцев. Там, где согласие было достигнуто, корабли пошли на дно, там же, где его не было, они уцелели. Пока немцы и англичане переругивались, на порт налетели советские штурмовики и привели к молчанию большинство портовых зениток. Не дождавшись полного прекращения налета, танкисты капитана Чепурнова повторили штурм гавани, и на этот раз он был удачен.

Эпопея с захватом флота позволила Макферсону вновь вывести свои войска из-под удара Красной армии. И вновь Осликовский только потрепал немецкий арьергард, но на этот раз куда более основательно. Отступая на север, англичане бросили из-за нехватки горючего почти всю свою бронетехнику и много артиллерии. Единственным броневиком, который был на ходу, был броневик Макферсона, что породило массу мрачных шуток.

Без всякого согласия и разрешения, виз и пропусков английская армия пересекла датскую границу и даже не заметила этого. Когда же на территорию датского королевства вступили советские войска, Копенгаген тут же разразился гневным посланием на недопустимые действия маршала Рокоссовского.