– Людей удвоить, увеличить количество постов. И смотрящих за Василисой, в том числе, – нырнул в машину. Взял телефон в руки и набрал номер. – Вечер добрый! Нужно собрать Совет. Срочно. До встречи, – скинул звонок и откинулся назад. Учитывая кто в Городе, стало понятным происходящее в последнее время. Смерти и убивающая запрещенная наркота. Всем стоило узнать. В этом щенок был не прав – перед лицом постороннего все будут играть на одной стороне. И совсем неважно, что было в прошлом. И кстати… о прошлом можно не упоминать. Это не будет иметь значения.

Погружаясь в свои мысли, Царь не замечал, что его машина уже свернула не туда. И главная магистраль уже давно сменилась на узкую двухполосную дорогу, по бокам от которой росли деревья. И вынырнул из них только тогда, когда автомобиль резко затормозил. По хлопку передней двери стало понятно, что водитель покинул свое рабочее место.

– Какого черта? – взорвался Царь и вышел из машины. – Ты куда, мать твою, меня привез?

Фигура в черном длинном плаще и шляпе ничего не ответила. Царь полез за пистолетом, чтобы наказать недоумка, но не успел. Стоящий напротив резко повернулся и выкинул руку вперед. Прогремел выстрел, и Вячеслав Царев, ударившись о дверь, стал сползать по ней. Следующий выстрел лишил его возможности взять оружие в руку и ответить. Фигура в черном придвинулась вплотную, являя свое лицо. В глазах Царя промелькнуло удивление и узнавание.

– Ты… Как… ты… посмел, – прохрипел, захлебываясь кровью, мужчина.

– Из семьи только вперед ногами, не так ли, папуля? – захохотал стрелявший. – Как давно я ждал этого момента. И он настал. Он нашел меня, и дал мне то, чего я всегда жаждал. Я мечтал увидеть, как ты корчишься, захлебываясь в собственной крови.

– Ты ничего не знаешь, придурок! – слова Царю давались все сложнее. – Он ведь…

– Мне все равно кто он. Теперь я во главе. Теперь я – глава семьи, – Дима самодовольно улыбнулся.

– Глава семьи? – Царь расхохотался, отплевываясь кровью. – Ты бы никогда не стал во главе. Ты бесхребетный, ни на что не годный соплежуй, – он все хохотал, чувствуя, как немеет тело.

– Иди к черту! – Дима вновь навел пистолет в лицо отца, и взвел курок.

– Долго мне его ждать придется, сын. Потому что он будет с удовольствием жрать тебя здесь, – хохот Царя прервал оглушительный выстрел.

Дима удовлетворенно улыбнулся, вытер пистолет от отпечатков и выкинул в ближайшие кусты. Чувствовал себя освобожденным и счастливым. Главный мучитель его жизни больше никогда не заговорит с ним. Не тронет его. Он удалялся от места казни, никак не подозревая, что ожидало его в будущем.

Царь никак не ожидал, что фраза об отвратительном папаше была отнюдь не в сторону Василисы. Незнакомец уже пустил корни в его семействе. И как оказалось, не желая марать руки его кровью, он нашел того, кто с радостью бы замарал их.

Однако Царь не просто так носил свой титул. И даже сама Смерть не смогла помешать ему выкинуть джокер в судьбы оставшихся.

И даже горя в аду, он будет хохотать от осознания того, что за ним осталось последнее слово. И пуля в лоб – это не конец. Это лишь начало.

Глава 34. Мой? Мой!

Счастье. Не могу сказать, что когда-либо в полной мере ощущала его. Моя жизнь представляла собой американские горки, где каждая старая боль граничила с новой. И лишь редкие периоды мнимого затишья дарили умиротворение. Я воспринимала все, происходящее со мной как данность, и всеми силами старалась выправить ситуацию. Просто не видела смысла в том, чтобы сетовать на свою судьбу. Я не искала счастья, мне всего лишь был необходим покой.

Проснувшись в горячих объятиях, не сразу открыла глаза. Хотелось еще продлить это мгновение, так похожее на счастье. Хотя… Сравнивать мне было не с чем. После мероприятия мы уехали вместе. Амир, не спрашивая моего мнения, отвез к себе домой. Эта ночь отличалась от всего, что происходило между нами в последнее время. Страсть уступила место нежности. Мы молча держали в объятиях друг друга, осознавая перемены в наших жизнях. Украдкой дарили поцелуи, наслаждаясь ощущением единения.

– Притворщица, – хриплый ото сна шепот вызвал непроизвольную дрожь на моей коже. – Как спалось, снежинка? – он сдвинулся, оказавшись прямо надо мной.

– Знаешь, я все-таки против идиотских прозвищ, – не открывая глаз, улыбнулась.

– Ты же знаешь, что мне как-то все равно, – Амир прикусил мою нижнюю губу. – Жалеешь?

– Еще не успела, – закинув руки на шею, притянула его ближе и прильнула к губам в поцелуе. – Нет, пока не жалею, – оторвавшись от мужчины, подмигнула. – Если еще и накормишь…

– Кто бы мог подумать, что тебя просто вкусно накормить нужно было? – смешок Амира был таким непривычным.

– Это все твои круассаны.

– Думаю, что это еда руками. Повторим? – легкий поцелуй в нос застал меня врасплох. Это было немного дурашливо и безумно мило. И совсем не вязалось со Зверем.

– Если будет вкусно, я на все готова.

– Что ж, госпожа Царева. Я тебя за язык не тянул, – почувствовала, как его пальцы ласково прошлись по обнаженной коже. – Предлагаю проверить, на что ты готова…

– Блин, Сеитов! Что ты все опошляешь? – мужчина резко защекотал меня, и я захохотала. – Черт! Прекрати!

– И не подумаю.

– Ах, так! – увернулась от его нападок, и оказалась у него на спине. – Получай! – укусив за плечо, сделала попытку пощекотать его.

– Не прокатит, – Амир стряхнул меня, вновь оказываясь сверху. Собственно говоря, я не сильно сопротивлялась. Прижав меня к постели своим телом, жадно впился в губы, отгоняя все мысли и оставляя лишь голые чувства. Позже мы все-таки выбрались поесть. Правда это уже был не завтрак – скорее поздний обед. Или полдник. Какая к черту разница? Верно, никакая. Потому что все чаще меня посещало ощущение, что когда мы вместе, время замирает. Есть только мы и наши чувства. Остальное подождет.

Жадность – вторая натура любого человека. Она ожидает своего часа в каждом из нас, в любой момент готовая перерасти в неконтролируемое желание овладеть и потреблять. Испробовав что-то безумно понравившееся, уже никогда не сможешь оторваться. Это будет твоим наваждением, твоим вторым дыханием, твоим всем.

Я стала очень жадной. И всем придется с этим смириться, иначе я просто заставлю.

***

Работа сегодня отступила на задний план. Четко обрисовав обязанности своим подчиненным, решили, что этот день будет только нашим. Я же упоминала