Ублюдок.

Но прежде чем я успел хоть что-то предпринять, заговорил Рори:

– Я убил девушку.

Мы устремили взгляды на него, спокойного и расслабленного.

– Вообще-то, троих. – Он щедро глотнул бурбона и поставил стакан на место. – А еще четверых мужчин. Я накачал их наркотиками и отвез к озеру. – Парень сделал паузу, потупив глаза. – В темноте. Ночью. В безлюдное место. Один.

Эм уставилась на него и слушала не шевелясь.

– Сначала я мучил их, – Рори продолжил озвучивать всколыхнувшиеся воспоминания. – Жег, топил, резал… просто чтобы посмотреть, вызовет ли это у меня достаточно сочувствия, чтобы не убивать. Чтобы понять, смогу ли я остановиться и не переступить черту.

Брови девушки сдвинулись, дыхание стало поверхностным.

До меня доходили слухи о его преступлениях, но я не слышал ничего из уст самого Рори. После приезда сюда я держал дистанцию, присматривался к нему, а через некоторое время понял, что все не так, как кажется.

– На третьей я стал просто связывать и сбрасывать с лодки.

Его голос сошел на шепот.

– Однажды ночью меня кто-то увидел, – сказал он. – К счастью, это оказался шериф-деревенщина, прислуживавший моим родителям.

Рори, залпом допив спиртное, поднялся со стула.

Эмми запрокинула голову, не сводя с него глаз.

– Поверьте, они получили по заслугам. Просто я восторге от того, что меня не поймали, пока я не разделался со всей семеркой.

Он застегнул пиджак, протяжно вдохнул и выдохнул.

– Спасибо за ужин, – поблагодарил Рори, выйдя из-за стола.

Когда парень покинул комнату, Мике потребовалось меньше секунды, прежде чем он последовал за ним. Эм опустила глаза, вероятно, чувствуя себя идиоткой.

Усвоит ли она когда-нибудь урок?

– Я хочу, чтобы она ушла, – сказал я Эйдину.

Он бросил взгляд на меня.

– Ничем не могу тебе помочь. – Повернувшись к ней, Хадир продолжил: – Ты права. Мы не монстры. – Он протянул руку через стол, взял бутылку бурбона и налил себе. – Зла не существует. Это лишь оправдание для людей, желающих получить быстрые ответы на сложные вопросы, в которых им лень разбираться. На все есть свои причины.

– Я хочу, чтобы она ушла! – прорычал я.

Он проигнорировал мои слова, не сводя с меня взгляд, и сделал глоток.

Покачав головой, я развернулся к Эм.

– Знаешь, почему ему здесь нравится? Потому что, если бы не это место, он был бы один.

Какая бы дружба ни завязалась между ними, она не была искренней с его стороны. Эйдин Хадир не хотел уезжать из Блэкчерча, и теперь, когда в доме появилась женщина, для этого не осталось причин. Это его владения. Я предчувствовал надвигающийся шквал.

– Ты не смог бы вынести позора, да? – сказал я ему. – Если бы люди узнали, что тебе нравится. О твоих фетишах и пристрастиях в сексе. Твоя строгая семья хранила это в тайне, и все было нормально, пока… пока ты не перестал прятаться.

Эйдин молчал, выражение его лица не поддавалось прочтению.

– Я знаю похожего человека. Он не мог бороться за такую жизнь, какую хотел, пока не был вынужден бороться в одиночку. Он так крепко держался за своих друзей и сестру, что чуть не убил нас. В тот момент из-за невозможности смириться с нашим уходом он предпочел видеть нас мертвыми.

Взгляд парня дрогнул, и я понял, что в нем наконец что-то сломалось. Если он не будет осторожен, умрет здесь. В одиночестве.

– Ты простил его? – спросил Хадир в кои-то веки мягким тоном.

– Семья прощает.

Он моргнул; в его взгляде мелькали мысли.

– Но ему пришлось подчиниться.

Уголок моего рта приподнялся.

– В семье так делают.

Дэймон облажался, однако урок усвоил.

Причинив многим людям столько боли, друг потерял все, но только тогда понял – его гордость менее важна, чем все, что он любил.

Почувствовав взгляд Эм, посмотрел на нее и был почти потрясен тем, как она смотрела на меня не моргая. Словно стена вокруг ее сердца внезапно дала трещину.

Тишина заполнила комнату. Тэйлор рядом со мной тихо пил, а Эйдин с Эм сидели и молчали.

Мне хотелось подраться. С ним, с Тэйлором… с кем угодно, лишь бы выпустить проклятый пар.

За окнами в небе сверкнула молния, следом раздался раскат грома. В следующий миг свет погас, столовая погрузилась в темноту, горела лишь тонкая свеча на столе.

– Черт, – проворчал Тэйлор. – Этого еще не хватало.

Хадир встал, приказав Тэйлору следовать за ним. Они ушли, наверное, чтобы проверить электрический щит или генератор.

А я по-прежнему смотрел на нее, откинувшись на спинку стула.

– Ты не была такой уж чертовски замечательной. С тобой было много хлопот, которыми я занимался слишком долго.

Эмми не отрывала от меня взгляд.

– Я знаю.

– В моем окружении были девушки поприятнее.

Она кивнула, ее тон смягчился.

– Я знаю.

Я сжал кулак.

– Друзья, которые были добрее.

– Да.

– Я не звонил тебе, – подчеркнул. – Никак не связывался с тобой почти девять лет.

Едва открыв рот, Эмми закрыла его и стала дышать чаще.

– Мне все равно, через что ты прошла.

Она опять кивнула.

– Многие меня любили, а я тратил время на ту, которая не любила.

Сердце начало бешено биться, когда я опустил взгляд на ее шею. Оливковая кожа блестела от легкой испарины.

– Я понимаю, – ответила Эмери.

Гребаная сука. Мой член набух и затвердел; с каждой секундой я злился все сильнее.

– У тебя были годы, чтобы выйти на связь, но ты этого не сделала. Поверь, за это время я понял, что тебе плевать, и мне теперь тоже плевать.

Она сглотнула.

– Я двигался дальше. – Свеча мерцала; по дому гулял сквозняк. – Я целовал других, касался их лиц, как касался твоего, проводил с ними время так, как никогда не проводил с тобой.

Ты мне безразлична.

Ее челюсти сжались. При виде красивой шеи Эм я ощутил, как мои пальцы загудели от желания прижать ее к столу и ласкать ее ртом до тех пор, пока она не закричит.

– Сотни ночей. – Я не был уверен, говорил ли это для нее или для себя, но продолжил: – Годы без мыслей о тебе. Почти целая жизнь воспоминаний и историй, не включающих тебя. Ты была никем.

Больше не отвечая, девушка пялилась на меня.