Полина была уже на последнем месяце беременности. Ходить, а тем более подниматься по лестнице ей было тяжело. Она старалась до позднего вечера находиться в гостиной, чтобы встретить Вильгельма с работы. Смотрела телевизор, читала книги, а как только он подъезжал к дому, поднималась с дивана и выходила ему навстречу. Он помогал ей подняться в спальню и, как ребенка, укладывал спать. Татьяна чаще стала оставлять их одних, старалась не мешать их общению, ссылаясь на дела, а сама закрывалась в комнате и плакала. Ни Вильгельм, ни дочь, увлеченные собой, этого не замечали. Только Марта обратила внимание, что Вильгельм много времени проводит с Полиной, проходя мимо них, тяжело вздыхала. Она жалела Татьяну. Никому и в голову не приходило, что Татьяна давно все знает и страдает в одиночестве.

Однажды Марта занималась на кухне приготовлением обеда. Полина, привыкшая спать по утрам до девяти часов, только проснулась и готовилась выйти к завтраку. Вдруг она схватилась за живот и громко позвала:

— Марта, Марта, иди сюда, мне больно!

Марта выключила плиту и бросилась к Полине.

— Девочка, да у тебя схватки начались…

— Ох… Марта, мне очень больно.

— Сейчас, дорогая, я вызову врача.

Она быстро набрала нужный номер, и через десять минут подъехала машина скорой помощи. За это время Марта успела приготовить вещи Полины, и они вместе уехали в клинику. Когда Полину увели медсестры, Марта позвонила Татьяне.

— Танечка, мы в клинике, Поля рожает, — взволнованно сообщила она.

— Марта, будь там. Мы едем к вам.

В клинике Татьяна видела, как муж волнуется, меряет шагами коридор. Он ждал появления своего малыша, а ей было больно от того, что не она сейчас рожает сына. Но женщина переключалась на мысль: вот-вот свет увидит ее внук, и сразу успокаивалась.

— Татьяна, — не выдержав, спросил Вильгельм, — это очень больно?

— Не волнуйся, потерпит. Через это проходят все женщины. К тому же сейчас делают обезболивание.

— Скорее бы все закончилось… Может, нужно возле нее быть?

— Тебе — нет, а мне можно, я мама, — ответила Татьяна.

— Так иди же к ней быстрее, — не контролируя себя, резко сказал он.

— Почему ты повышаешь голос?

— Прости, это от волнения.

— Ты ведешь себя, как молодой папаша, — не сдержалась Татьяна.

Вильгельм замолчал, сел в кресло, которое стояло в коридоре, и постарался взять себя в руки. Марта молча наблюдала за ними.

Прошло немало времени, прежде чем вышел доктор и, улыбаясь, направился к ним.

— Поздравляю, у вас замечательный сын!

— Внук, — поправила Татьяна.

Вильгельм радостно пожал руку доктору.

— Спасибо! А как молодая мама?

— Она в порядке, сейчас перевезем в палату, и вы сможете с ней увидеться.

— А сын, когда мы на него посмотрим?

— Через часик мы принесем его матери, а пока наберитесь терпения и погуляйте.

Татьяна не сказала ни слова. Все время говорил Вильгельм, и когда спросил о сыне, даже не заметил своей оплошности. Мужчина практически не контролировал себя. Он настолько был счастлив, что, казалось, не замечал ее.

Они вышли на улицу подышать свежим воздухом. Шли рядом молча, каждый думал о своем. «Может, мне уехать домой? — думала Татьяна. — Пусть они вместе порадуются рождению сына. Но я бабушка, и это мой внук… Нет, останусь».

— Вильгельм, нужно купить цветы, — предложила Татьяна.

— Я уже об этом позаботился, букет в машине. Татьяна подумала: «И когда успел? Ведь мы были вместе», — но не спросила об этом.

Марта уехала домой, а они вернулись в клинику. Когда вошли в палату, Полина еще была одна.

— Дочка, поздравляю тебя, ты молодец!

Вильгельм смотрел счастливыми глазами на Полину и, как мальчик, робел. Это его первый ребенок, частичка его самого, ему предстоит вырастить достойного мужчину…

Татьяна поставила цветы в вазу.

— А когда его принесут? — возбужденно спросил Вильгельм.

— Скоро.

— Дочка, а имя ты уже придумала?

— Да, мы назовем его Генрих.

Слово «мы» резануло Татьяну ножом. Она посмотрела на Вильгельма, их взгляды встретились. В глазах мужа читались раскаяние и сожаление. Он уже не любил ее так, как прежде, но жалел, чувствовал свою вину и не знал, как об этом сказать. Татьяна не чувствовала ненависти ни к дочери, ни к мужу. Она мужественно перенесла ситуацию, ее любовь к этим двум дорогим людям не прошла. В последнее время она часто задавала себе вопрос: «Почему это случилось? Почему именно дочь полюбила ее мужчину? В какое время она упустила ту нить, когда еще можно было все исправить?». Конечно, их предательство сильно подкосило ее здоровье. Пережить такое не каждая женщина сможет. Татьяна приняла все как испытание, посланное богом. Во многом винила себя, считала, что оставила дочь одну, а сама купалась в счастье. «Разве можно помогать дочери по телефону? — корила себя. — Мать должна быть рядом, пока дочь не устроит свою личную жизнь. Только мать может понять своего ребенка, если она настоящая мать». Женщина понимала, что этим двоим тоже трудно. «Они в замешательстве, — размышляла она, — не знают, как выйти из ситуации. Но мне хорошо известно, что такое любовь… Удерживать Вильгельма, который стремится к дочери, а теперь еще и к малышу, бессмысленно. Да я и не смогу. Лишить всех троих счастья — грех. Нужно им помочь, и я знаю, как, — наконец, решила она. — А что будет со мной? — продолжала задавать вопросы Татьяна. — Как я буду жить без Вильгельма, без его любви и нежности? В чем же я виновата? За что судьба так распорядилась?…» Ответа она не находила. И хотя сердце ныло от боли, вывод пришел сам собой: «Нужно смириться и принять. Я одна, их — трое. Все, все, надо забыть о жалости к себе. Буду думать только о внуке. Теперь он мое счастье».

В палату внесли малыша.

— А вот и сыночек ваш, — сказала медсестра.

Она положила его рядом с молодой мамой. Полина нежно прижала дитя к себе.

— Солнышко мое, Генрих… Посмотрите, какой симпатичный, — обратилась она к матери и Вильгельму.

— Просто красавец, — сияло лицо Вильгельма.

— Как сладко он спит, — любовалась Татьяна.

— Да. Наверное, скоро кормить нужно.

— Не будем вам мешать, мы завтра приедем.

— Конечно, Полечка, тебе нужно отдохнуть. Сегодня в детской комнате все для вас приготовим, чтобы нашему мальчику было тепло и уютно, — добавила Татьяна.

Они поцеловали Полину и отправились домой. Марта в коттедже уже наводила порядок: пылесос гудел, стулья в столовой были подняты и перевернуты — генеральная уборка шла