Кайл стиснул маску в руке и решительным шагом пошел на свет одинокого фонаря. Личность нищего интриговала, особенно вовлеченность его в их с Соланж жизни: откуда он знал, где искать девушку? И по какому важному делу приходил в его дом этим днем? А еще эти слова: «Вы со многим справлялись…» Что он знает об этом?

Увидев дверь, у которой горел затемненный фонарь и караулил охранник, Кайл отложил на потом эти мысли, сосредоточившись на первостепенном, и надел маску.

— По какому делу, сэр? — остановил Кайла охранник, держа руку в кармане штанов.

Кайл догадался, что у него там оружие, короткий кинжал, которым легко в случае надобности остановить неугодного посетителя.

— А сам ты не знаешь? — насмешливо кинул он, искусно изображая презрительное высокомерие. — Я приглашен… на торги, — добавил, глядя так устрашающе, что охранник, получивший, должно быть, приказ запереть уже двери, торопливо их распахнул.

Кайл вошел не поблагодарив. Окинул помещение взглядом и прошел к пустым стульям в последнем ряду. Сел с так неистово бьющимся сердцем, что приторный аромат горящего воска от расставленных всюду свечей, показался ему удушающе-терпким. Он едва мог вдохнуть. А, может, и вовсе дышать перестал, так как увидел ее, его маленькую лису, глядевшую на него из-за прутьев одной из металлических клеток.

И едва пересилил порыв броситься к ней прямо так, без участия в этом фарсе с торгами, и, растерзав кучку ничтожеств, промышлявших подобным гадостным ремеслом, вызволить девушку на свободу.

Боялся даже представить, что ощущает свободолюбивая Соль, сидя в клетке в качестве прибыльного товара, игрушки, предназначенный ублажить извращенный вкус одного из пресыщенных богачей, сидящих с ним рядом.

И он ведь, если подумать, один из таких: тоже желает получить вожделенное и готов заплатить, чем угодно, даже самым немыслимым.

— Многоуважаемые дамы и господа, рад приветствовать вас на наших закрытых торгах для избранной публики! Наш товар, разнообразный и тщательно подобранный, угодит самым изысканным вкусам. Разочарованных здесь не будет, клянусь своей головой! — заговорил, между тем, распорядитесь.

И торги начались.

Как Кайл их вытерпел, одному Богу известно. Железистый привкус от прикушенного до крови языка мутил голову, как молодое вино… Он не помнил почти, как торговался с толстым мерзавцем, предлагая заведомо неподъемные суммы, лишь бы скорее покончить с происходящим, он предложил бы в три, в десять раз больше, если бы знал, что способен деньгами купить расположение той, что была ему дорога.

И вот, казалось бы, дело сделано: вексель подписан, Соланж у него — нужно только распахнуть чертову клетку и…

Но тут появился этот жирдяй, не желавший признавать свое поражение.

— Даг, эта лисица моя. Разберись с парнем! — приказал он, отступив в сторону.

Кайл, еще минуту назад довольный, как просто все получилось, теперь понял, что расслабился преждевременно.

Медведеподобный Даг, выйдя из тени, так оглушительно зарычал, что узнать в нем настоящего перевертыша не составляло труда. Он уже изменялся, наступая на Кайла с угрожающим блеском в глазах…

— Послушайте вы, — попытался урезонить его хозяина Кайл, — торг был честным. Ничто не мешало вам заплатить больше и получить вожделенное, но вы отступились. Лисица — моя! — отчеканил он каждое слово. — Уходите, и я забуду и ваши оскорбительные слова, и этого парня, не закованного в «королевский браслет»!

Его слова не возымели эффекта, противник лишь издевательски усмехнулся.

— Убей его, Даг! — отрывисто кинул он и отступил еще дальше в тень.

Лисица заметалась по клетке, и Кайл, бросившись в сторону, сунул клетку за бочки, составленные на берегу. Снять замок не успел, огромная лапа, полоснув его по плечу, откинула в сторону… Он пролетел фут-другой и плашмя рухнул на землю, на мгновенье разучившись дышать. Из груди вышибло воздух, да так основательно, что потемнело в глазах… Он сипло вдохнул, лишь когда все та же огромная лапа, как тряпичную куклу, подцепив его за дублет, подняла с земли и швырнула о стену.

Обратиться… он должен был обратиться…

Другого спасения не было.

Но боль так скрутила все тело, что сконцентрироваться на обращении не получалось…

Ему бы только минуту… только минуту, чтобы собраться… Он прижал руку к ребрам, пытаясь отползти в сторону, но здоровяк Дак, огромный, бурый медведь, уже подступал к нему снова. Вот-вот полоснет по шее когтями…

И в этот момент дорогу ему заступил нищий.

— Эй ты, зверюга безмозглая, только с беззащитными и умеешь сражаться. А ты попробуй вот так! — Старик вскинул шпагу и направил ее на медведя.

Оскорбление не пришлось зверю по вкусу, он раскрыл пасть, рыча и демонстрируя страшные зубы, а потом бросился на противника. Тот воистину чудом увернулся от его лап и ткнул острием тонкого, как зубочистка, оружия в бурую шерсть.

Медведь страшно взрыкнул. Глаза его вспыхнули ярче, в крови, и без того достаточно разгоряченной, забурлила жажда убийства…

— Помоги Соль! — крикнул старик в сторону Кайла, приготовившись отражать очередное нападение зверя, и почти в тот же миг огромная лапа прошлась по нему своими когтями, отшвырнув прочь.

Подумать о кратком обращении «Соль» и вообще о геройстве странного нищего, так лихо управляющегося со шпагой, Кайл не успел: краткого времени, выигранного для него стариком, хватило, чтобы боль отступила, и зверь в нем откликнулся на призыв.

Он перекинулся в долю секунды и протаранил собой мохнатого Дага, вознамерившегося по всему добить недавнего выскочку, — так, сплетясь в один тесный узел, они и влетели в дверь склада, снеся перекладину и дверную коробку. Свечи еще не успели задуть, и они в пылу схватки смахнули несколько на пол…

Кто-то кричал, тенями проносясь мимо, кажется, это были устроители недавних торгов, они затаптывали огонь, вгрызавшийся в старое дерево стен и разбросанных бочек, но сбить пламя не получалось. Все это доходило до сознания Кайла через туман и кровавую пелену перед глазами… Даг был сильным противником, не чета самым лучшим мастифам на арене зверинца. Справиться с теми выходило легко, а вот на равных с обернувшимся перевертышем Кайлу ни разу сражаться не приходилось. И он чувствовал: силы оставляют его. Он уступал противнику снова и снова…

Глаза к тому же слезились от гари. Ломило легкие. Но сдаваться было нельзя!

Он не имел этого права.

— Уходим! Уходим! Крыша вот-вот обвалится, — раздался предупреждающий крик.

Люди бросились прочь, Кайл хотел бы поступить так же — умирать под завалами старого склада он не планировал, — вот только крепкие лапы держали его, придавливая к земле, и вырваться не было сил.

Вдруг в дыму, застилавшем клубами внутренность помещения, мелькнул рыжий хвост…

Кайл подумал, ему показалось, мерещится