Блядь. Паника накрыла меня, как тогда. Их давно уже не было, но они вернулись, без стука.

— Мам. — побежал, представляя ее лежащей на холодном полу. — Мам. — звал, дыхание сбивалось, меня бросало, то в жар, то в холод. — Мамааааа. — вбежал в дом.

— Чего кричишь? — мама вышла из кухни с конфетой в руке. — Я передумала, можешь закапывать.

Закапывать.

Закапывать.

Закапывать.

— Саша. — подбежала ко мне, когда ноги меня не послушались и я рухнул на пол, начиная биться в конвульсиях. — Саша, у тебя эпилепсия?

Замотал головой, хрипя.

— Что? — начала проверять мои зрачки, раскрывая широко глаза.

Убежала на кухню, возвращаясь, со стаканам, холодной воды. Умыла меня.

— Закрой глаза. Сейчас все наладиться. — растирала мне виски и запястья, пока меня не отпустило. Дыхание выравнилось, смог открыть глаза.

— Давно у тебя панические атаки?

Откуда она знает? Бля. Она же врач.

— С тех пор, как мы его потеряли. Они не частые, но бывают. — промямлил себе под нос.

— Ты знаешь, что их провоцирует?

Кивнул.

— Страх смерти. — выпулил на одном дыхании.

Мама, помогла мне встать, провожая до комнаты.

— Спасибо, мам. Дальше я сам.

— Точно? Если что кричи.

Кивнул ей, закрывая дверь в свою пещеру. Снял грязные вещи, закинув их в корзину. Встал под холодные струи воды, которые окутали все мое онемевшее тело. Такой встряски у меня не было давно. Сегодняшняя атака была сильнее других. Мое горло полностью сжалось, перекрывая путь воздуха к легким. Как бы меня не штырило, я всегда держал в голове упоминания, что от панических атак не умирают. Это, мне наверное и помогало, как можно скорее придти в себя. Но эта, сука, так жахнула меня сегодня, что я распластался, как мешок с картошкой на полу. Такой неожиданности я и представить не мог.

Может мне пора лечиться? Рассказать все маме, она же классифицированный врач, с огромным опытом, она же мне поможет? Интересно, можно ли лечить фобии?

Перекрыл воду, переодеваясь во все чистое. Пришел в себя, анализируя и проматывая пленку памяти назад. Началось все с того, что мама захотела вызвать меня на эмоции и у нее это получилось. Не просто так это затеяла. Планировала.

— Все знает. Снежа рассказала. — разговаривал сам с собой сидя на кровати. Возможно все это и к лучшему. Не пришлось выворачивать душу наизнанку. У жены это получалось намного легче, чем у меня.

— Саш. — постучалась мама в дверь.

— Давай завтра посадим, мам? Прям, утром встану и посажу все сам. Хорошо?

Она улыбнулась.

— Не надо ничего сажать. — присела рядом со мной. — Извини. Я заставила тебя копать, чтобы ты выпустил своих драконов наружу, но не думала, что их настолько много.

Драконы. Вспомнил про сказку, которую Снежинка так любила и всегда просила рассказать. В каком бы состоянии я не был, пьяный, уставший, не в настроении, но рассказывал.

— Пойдем кушать? — повернул голову к ней.

— Ты можешь меня вылечить? — попросил ее.

— Могу конечно. — совершенно серьезно ответила, как будто ее голова и руки могли творить чудеса. — Пельмени, вылечивают все. Пошли.

— А чай будет? — поинтересовался улыбнувшись.

— Компот из сухофруктов. Убьет всех тараканов в твоей голове. Пойдем. Пойдем. — потянула меня за руку, словно я непослушный подросток, в принципе я таким и был.

Не разговаривали, лопая пельмени, из своих тарелок. Не думал, что настолько проголодался. Умял всю порцию, за пять минут, не особо прожевывая.

— А еще есть? Очень вкусные. — просил добавки.

Мама рассмеялась.

— Конечно, есть. А вот, если бы тогда в магазине я не выиграла спор, то они бы были не такими вкусными.

— Эти наши, которые мы лепили? — удивился я.

— Да. — мама, медлила перемешивая пельмени в кастрюле.

— Что ты делаешь, так долго? Наложи или давай я сам.

— Ловлю твоих гигантских уродцев. Мои, то красивые, а твои не очень.

Я заржал, вспоминая, с какой неохотой лепил этих фантастических тварей, ненавидя их всей душой.

— Вот, держи. — поставила передо мной тарелку, до верху наполненную не особо эстетичных пельменей.

— Почему сразу уродцы? Они милые, слегка полубокие, но выглядят ничего.

— Саш, признай, что они стремные.

Бля, так весело пельмени я еще никогда не ел. Плакал от смеха, держась за живот.

— Главное, не внешность, а что внутри. — осекся, думая, что сказал эти слова, точь-в-точь про себя.

Ладно. Хватит думать, надо восполнял силы.

Запил все наивкуснейшим компотом, осушив половину графина.

— Мам, а ты умеешь готовить тот чай. Ну, этот….. — хотел и не хотел, произносить имя жены.

— Который умеет готовить, Снежа? — женщина напротив лукаво на меня посмотрела, отпив из кружки компот.

Кивнул.

— Умею, конечно, только он будет не таким, как у нее. Она его готовит с одним особенным ингредиентом. Его нельзя купить, он нигде не продается.

Нахмурился, не понимая, о какой такой добавке говорит мама.

— Что за хрень такая? Только не говори, что она использует запрещенку.

— Нет, сынок, вовсе нет. Она готовит его с любовью для тебя, поэтому он такой вкусный.

Вот и весь секрет, который я узнал, через хрен пойми сколько времени. Она всегда все делала с любовью, а я это растоптал.

Совершенно случайно вспомнил, что сегодня годовщина свадьбы у Дэна и Милы. Бля. Отмечают, наверное, но без меня. Ладно. Пускай веселятся, я свое веселье давно отвеселил.

— Мам, спасибо за ужин. Я спать пойду. — поцеловал ее, уносясь в комнату.

Подложил подушку по удобнее под голову, включая на всю кондиционер. Так захотелось позвонить, но не Дэну с поздравлениями, а Снежинке. Уже не так больно было вспоминать о ней, чувствовал внутри, какую-то легкость, забвение и эйфорию. Любовь. Это чувство к ней только крепло, с каждым днем, все сильнее и сильнее.

Неужели, в жизни так бывает, что два человека созданы именно друг для друга? Неужели, где-то там наверху есть список имен, друг на против друга, и их написанная история?

Зажмурил глаза, чтобы быстрее уснуть, умоляя, чтобы Снежа мне приснилась. Мы бы с ней закружились в вальсе и я бы увез ее ……..

«Темно. Я снова здесь. Отсчитал тринадцать секунд. Свет загорелся, больно ударив по зрачкам. Проморгался, привыкая к нему. Уже не мог сидеть в тоннеле, мог только стоять, разглядывая шершавую стену напротив.

Привык, подходя к самому краю линии, чтобы сдаться, но где-то внутри теплилась надежда, что я здесь не один. Меня слышат и видят.

— Привет. — поздоровался. Голос отскочил от стен, запев звонким эхом. Положил голову, упираясь лбом об стену. Больно, но я потерплю. Молил, чтобы дверь напротив, открылась.

— Папааааааа. — услышал слева голос,