Шрифт:
Закладка:
ТАИНСТВЕННЫЙ РЕБЕНОК.
Здесь надо рассказать сразу о двух таинственных детях, чтобы потом стало более ясным настоящее социальное положение Жанны Орлеанской Девы и механизма тех интриг, которые плелись вокруг нее на протяжении всей ее жизни.
В средневековом обществе Франции существовали различные социальные категории: крепостные крестьяне (сервы); вилланы; буржуа (разночинцы); духовенство; знать. Но выделялись и несколько необычные категории: «… например, подкидыши — дети, брошенные на произвол судьбы, которых взял под свое покровительство сеньор данного лена. В этом случае они были крепостными (сервами). Незаконнорожденные отпрыски знати, рожденные матерями, числящимися по разряду разночинцев, и непризнанные своими отцами, пользовались в лене определенными привилегиями и занимали несколько особое положение. Бастарды (дети, рожденные матерями из разночинцев или из знати — прим. Е.К.), официально признанные как таковые, считались дворянами и просто должны были иметь на гербах своих родителей особый геральдический символ, так называемую черную полосу (знак незаконнорожденности)» (см. книгу Р. Амбелена).
Ясно, что лучше было оказаться бастардом знатного семейства, чем законным чадом разночинца. Таинство брака в глазах знати вовсе не стояло на первом месте. И бастарды были почти в каждой знатной семье. Особенно прославился в этой области Людовик герцог Орлеанский. Его называли и проще — Луи Орлеанский.
Начиная с 1392 года, короля Карла VI периодически поражали приступы безумия, перемежавшиеся периодами ясного сознания. Но безумный или в ясном сознании, король давно не выносил вида королевы Изабо. Он жил во дворце Сен-Поль с дочерью нормандского «барышника» Одеттой де Шандивер. Королева Изабо Баварская платила мужу той же монетой: «Король сильно стесняет меня, когда он безумен, и еще больше, когда он таким не является …»
Королева жила во дворце Барбетт, где не боялась быть избитой до полусмерти Карлом VI. И каждый день она принимала там своего деверя, красивого и во всех отношениях блестящего Луи Орлеанского. Она не стеснялась показываться с ним на людях, вызывая этим возмущение в народе. Их связь началась в 1397 году и продолжалась до самой смерти Луи Орлеанского. Никто теперь не узнает, была ли то дань моде или истинная любовь. Мы же попробуем исходить из того, что это были искренние чувства.
От связи королевы Изабо с Луи Орлеанским на свет появилось несколько детей. Поговаривали, что герцог Туренский, родившийся в 1398 году и умерший от отравления ядом в 1416 году, являлся отпрыском этой связи, так же как и его младший брат Карл, наследник французской короны (будущий Карл VII). Существовал и еще один ребенок, родившийся примерно в 1403 году, ставший впоследствии известным как Жан Дюнуа Бастард Орлеанский. Его матерью считалась официальная любовница Луи Орлеанского Марьетт Д’Энгьен. Но кое-какие данные позволяют предполагать, что Марьетт согласилась спасти честь одной очень знатной и высокопоставленной дамы и только играла роль настоящей матери, в то время как Луи Орлеанский действительно был отцом Жана графа Дюнуа Бастарда Орлеанского. А кто мать? Невольно напрашивается вывод: Изабелла Баварская. Тем более, что к моменту рождения Бастарда Орлеанского его уже нельзя было выдать за одного из сыновей Карла VI. Король полностью отказался от какого-либо общения с женой.
Если все вышеизложенное — правда, то становится понятным отношение Карла VII к Бастарду Орлеанскому, его терпимое отношение ко всем выходкам и проискам Жана графа Дюнуа. Ведь они были или сводными, или родными братьями.
Именно в этот период в Париже появляется уже встречавшаяся нам ранее дама по имени Жанна Д’Арк, свояченица Жака Д’Арка и будущая крестная мать Девственницы. Предположительно именно она помогала решить все организационные вопросы, связанные с первыми месяцами жизни Жана Дюнуа: перевозки с места на место ребенка, поиски кормилицы, сохранение тайны и т. д.
В июне 1407 года небезызвестная Жанна Д’ Арк вновь объявляется в Париже. Королева Изабо в тот момент на пятом месяце беременности и уж совершенно точно не от короля. Очевидно, свояченицу Жака вновь призвали на помощь, чтобы заранее подготовить все необходимое к моменту рождения еще одного ребенка.
В среду 10 ноября 1407 года (по юлианскому календарю, а по григорианскому — 21 ноября), «в два часа пополуночи», королева Изабо родила ребенка, «умершего в тот же день и отвезенного в Сен-Дени». Во всяком случае, так сообщает аббат Клод де Вилларе во «Всеобщей истории французского королевского дома». В первом издании этого труда (1764 г.) этого ребенка аббат называет Филиппом. Позже, во втором издании (1770 г.) Филиппа заменила девочка по имени Жанна. В третьем издании (1783 г.) нет и попытки исправить ошибку, допущенную тринадцатью годами ранее: «Жанна, прожившая всего лишь один день». Не странно ли? Дело в том, что аббат де Вилларе сначала пользовался таким источником, как «Генеалогическая и хронологическая история Французского королевского дома» (1726 — 1732 гг.) отца де Сент-Мари. Этот автор называл ребенка Филиппом. Де Вилларе в своем первом издании послушался его, но затем внес странную поправку, переименовав Филиппа в Жанну. Может быть, изменение было вызвано вмешательством высокопоставленных лиц или появлением новых, более достоверных источников информации? Это не-удивительно, так как де Вилларе занимал должности, позволившие ему знакомиться с недоступными для многих архивными документами. Что бы там ни было, сам де Вилларе свой поступок никак не объясняет. А после его смерти историки вновь возвращаются к версии о рождении мальчика, именуемого Филиппом.
Оставим в стороне половую характеристику ребенка. Ясно и так, что она под сомнением. Посмотрим, что было дальше.
Преждевременная кончина дитя погрузила королеву Изабо в глубокую скорбь. Особенно, если учесть, что с похоронами младенца весьма поспешили: «… Дитя сие прожило недолго, и близкие… едва успели наименовать его… и окрестить малым крещением… вечером следующего дня (т. е. сразу после крещения, — Е.К.) отвезли тело в аббатство Сен-Дени… и погребли его… в часовне короля…» («Хроники монаха Сен-Дени»).
Все это время королева провела в слезах. Луи Орлеанский часто навещал ее, дабы утешить и смягчить скорбь. Но в канун дня святого Климентия, чуть менее чем через две недели, «безутешные» родители по сообщению той же «Хроники» «весело» ужинают.
Во всей этой истории много неясного. Почему, например шестерых детей королева рожала во дворце Сен-Поль, а последнего — во дворце Барбетта? Почему при родах не присутствовали главные члены короны и дамы,
