— Пропускал объекты? То есть ты бросил в него палку, и она прошла сквозь него?

— Верно, — я ударил себя по лбу, — Я не должен был распространяться на тему свойств Лесного, но что сказано — то сказано.

— Ясно. Тогда обещаю, что никому не скажу этого… Подумать только. Откуда же Лесной взялся? Взялся, к черту демонов, в средневековье… — она неискренне улыбнулась.

Я кивнул. Велла снова глянула на показания радиации и сменила тему.

— Ты посмотри только! Все еще двадцать и не растет! Этот поход был не таким, как предыдущие, верно?

Я повернулся к монитору и убедился в этом воочию.

— Ты права. Однако, странность одним излучением не ограничивается. Я вижу не так хорошо, со слухом тоже будто что-то не то. И… кажется, волосы на голове шевелятся.

Девушка рассмеялась.

— У тебя их нет! Они сгорели.

— А ощущение вправду есть, — я снял бинт с головы и ощупал бугристую, восстановившуюся после ожога кожу, — Очень интересно. Теперь я совсем урод?

— Почему же. Просто непривычно выглядишь.

— Непривычно, говоришь…

Наши взгляды встретились. Я вдруг задался вопросом: «что она тут делает?». Да, допустим, за мной нужен уход, но, чтобы именно Велла… Эйргон не посадил бы её в палату без повода. Она тут не просто так. Я высказал в голос первое же свое предположение.

— Велл, что ты знаешь о формировании внутреннего голоса?

Девушка вновь усмехнулась.

— Марк, я будущий хирург, но не нейрохирург, или невролог. К тому же, на данный момент «внутренний голос» до сих пор является предметом бурных дискуссий среди ученых.

— Неужели нет даже предположений? Всё настолько сложно?

— В том и дело, что у нас есть лишь теория. Да, эта теория подкреплена наблюдениями за электрической активностью мозга, но… Этого недостаточно. Мы слишком многого еще не понимаем, чтобы делать однозначные выводы. Не хочу вводить тебя в возможное заблуждение, если это так важно, — она указала на меченный платок, — но, если хочешь, расскажу в упрощенном виде.

— Мне в любом случае будет полезно узнать что-то новое. Вдруг это поможет мне вспомнить то, что произошло после взрыва. Расскажи все, в чем не сомневаешься.

— Хорошо. Сейчас, придумаю, с чего бы начать.

Велла улыбнулась и посмотрела на потолок.

— В чем нет сомнений — это в том, что внутренний голос как бы «слышен нам». Он как звуковая галлюцинация. Понимаешь? Этот голос ведь будто звучит в нашей голове.

— Кажется, да. Внутренний голос почти как галлюцинация — это я понял.

— Нет! Он не галлюцинация. Я не совсем правильно выразилась. Дело в том, что мы можем возбуждать отдельные участки мозга по своей воле. То есть наше сознание как бы заставляет срабатывать зоны, отвечающие за речь и за слуховое восприятие. И они работают! Эту активность как раз фиксировали прибором. Внутренний голос для нас как настоящий звуковой сигнал, только сформированный не из внешнего раздражителя, а внутри мозга.

— Значит поэтому он звучит, как привычный нам голос? Говорить «про себя» все равно, что говорить с кем-то?

— Почти.

— А где находятся зоны, которые ты назвала?

Она осмотрелась и одобрительно кивнула, найдя блокнот на столе с приборами.

— Вот, гляди.

Велла начала стилизованно изображать мозг сбоку.

— У нас есть главное полушарие. Чаще всего — левое. В его коре, примерно вот здесь (в нижней части не доходя до лба) участок А-9. Ему приписывают понимание речи. При его поражении человек говорит, но не может вести осмысленный диалог. Он перестает понимать.

— Ясно.

— А вот здесь (правее, ближе к центру) А-10. Как бы сказать… Словесное восприятие. При поражении человек говорит с большим трудом, долго подбирая слово за словом. Но, зато осмысленно. Эти две зоны при «внутреннем диалоге» работают так, словно человек вправду с кем-то говорит.

— А если они обе поражены…

— Тогда кроме мычания от человека ничего не услышишь. Только учти, что все это весьма упрощенно. Для полноты картины нужно изучить несколько научных трудов, и очень желательно уже обладать базовыми знаниями.

— Спасибо. Быть может, этого уже будет достаточно, — я восхищенно посмотрел на неё, — Сначала говоришь, что ты не невролог, а затем рассказываешь. Все «обычные хирурги» так осведомлены? — увидев мою улыбку, она покраснела.

— Это вряд ли. Просто тема мозгов в определенный момент мне весьма понравилась.

— Тема мозгов! — я рассмеялся, — Неплохо. Сможешь разузнать еще что-нибудь по поводу этого голоса?

— Я могла бы рассказать прямо сейчас, но дальнейшее не так интуитивно понятно и… признаюсь, мне следует выстроить хоть какой-то план повествования, подготовиться.

Иная реальность.

— Участки А-9 и А-10. Уже что-то. Марк не излучает, аккумулятор заряжается, а меня едва греет! Чудно! Просто замечательно!

Потусторонний Марк снял устройство связи с головы и осмотрелся с задумчивым видом.

— Знаешь, а ведь я что-то не просчитал. Марк