— А что? Мне это показалось неплохой тактикой, — ответил Александр, отрываясь от айфона, — Пусть лучше общественность знает об одной смерти, чем о восьми, или сколько их уже там…

— Ага, только на этих семерых дохлых задротов всем плевать, а вот новость о смерти топового игрока KGB породила самоподдувающийся хайп, — Голдсмит крепко затянулся паром, это его несколько успокоило, — Все, мы больше ничего не скрываем. Вера даст тебе список погибших — опубликуй его и обновляй. Родне умерших дай денег, если они не будут подавать в суд, если будут — передай их контакты Олафу, он разберется. Принеси соболезнования и извинения. Возложи всю ответственность на Лигу Защиты Эльфов и мобилизуй весь интернет их искать. Я объявляю вознаграждение за любую информацию об этих придурках или об атаковавших нас хакерах. Подготовь юристов, нам придется отбиваться от нелюбителей VR игр и правительства, не говоря уже о полиции. Заверь всех, что атака отбита и наши игры теперь полностью безопасны, хотя один хрен в это никто не поверит, но задроты все равно будут играть, несмотря на риск. Это, кстати, можно использовать — зафорси в интернетах, что наши игры для настоящих храбрецов, не боящихся смерти. И напиши мою речь, полную горечи по поводу смерти игроков, особенно по поводу смерти этого урода KGB. Напиши, что я знал его лично. Это все.

Александр, получив задачи, вышел из кабинета, а Голдсмит тапнул по собственному плазменному креслу, заставив его ехать к шкафам с жижей. Голдсмит полностью заправил все пять баков вейпа, а потом несколько минут парил, размышляя.

От раздумий его отвлекло сообщение от Веры, она подтверждала смерти еще четырех игроков, так что всего погибших теперь было двенадцать. Еще Вера предупреждала, что машина ненависти интернета начинает раскручиваться против Голдсмита, а секретарь по делам юстиции через час снова посетит CEO Tellurium Games, но уже официально и в компании следователей.

Количество играющих в Ergotism тем временем упало еще на одиннадцать процентов за последние полчаса, но число играющих в остальные VR игры компании сократилось незначительно, всего на три процента. Оно и понятно, теперь о Tellurium Games точно узнали даже те, кто до этого не интересовался квантовыми VR играми, хотя смерти игроков и были довольно паршивой рекламой.

Голдсмит быстро надиктовал плазменному компьютеру, размещенному прямо в кресле, сообщение для Веры:

— Запрещаю отключать любые сервера Ergotism, включая Риаберру. Даже если из игры уйдут все игроки. Даже если будет судебное решение, хотя я убежден, что его не будет.

Голдсмит направил кресло через весь огромный кабинет к теллуровой статуи бьющихся на топорах космонавтов. Разогнавшись и едва не врезавшись в изваяние, он в последний момент затормозил и вылез из кресла.

— Ладно, падаль, посмотрим, кто кого, — сказал Голдсмит, — Один–восемь–шесть-три–икс–би–двенадцать–уай–восемьсот-три–зед–апрель–слон‑50 cent–шестьдесят восемь–двадцать пять–Киосаки–четырнадцать–навахо.

Один из теллуровых космонавтов вдруг ожил и резко поднял топор, потом внизу топорища бесшумно открылось отверстие. Из отверстия прямо в подставленную ладонь Голдсмита выпал маленький полупрозрачный голубой камушек. Он был почти невесомым и гладким на ощупь. Внутри голубого камня горел огонек. Отверстие в топорище закрылось, и теллуровый космонавт, как ни в чем не бывало, опустил топор и принял прежнюю позу. Голдсмит несколько секунд всматривался в огонек внутри камня, а потом сунул извлеченный из тайника предмет в карман.

Голдсмит хотел было сесть в кресло и уехать от статуи, но у него вдруг возникло нехорошее предчувствие, звериное ощущение опасности, которое никогда еще не подводило CEO Tellurium Games.

— Позвони Эдварду, — приказал Голдсмит встроенному в кресло плазменному компьютеру.

Эдвард был школьным другом Кормака Голдсмита и единственным, кто помогал ему по мере сил делать самую первую игру Голдсмита – Astronaut Axe Battle. В программировании, рисовании, квантовых серверах или теллуровых гвоздях Эдвард не разбирался, в общем–то, он вообще ни в чем не разбирался, но по старой памяти Голдсмит дал ему работу в компании, и даже назначил на ответственную должность главного знатока лора игры Ergotism. Задачей Эдварда было следить, чтобы мир игры был целостным и его сюжетные элементы не противоречили друг другу. Для этой работы Эдвард, любивший потреблять тонны информации, но не любивший ничего делать, вполне подходил. Но что было еще важнее — Эдвард был единственным человеком в компании, кому Голдсмит мог безоговорочно доверять. Именно по этой причине Голдсмит и отдал Эдварду второй Лунный камень, на случай если найдется вор–суперпрофессионал, который выкрадет первый камень из тайника в кабинете Голдсмита.

Эдвард ответил не сразу, лишь спустя полминуты в воздухе повисла голограмма экрана звонка, транслировавшая его сонный голос:

— Какого хрена?

— Семь часов вечера, Эдвард. И день сегодня рабочий, — сказал Голдсмит, выдыхая пар, — Так что какого хрена должен спрашивать я. Какого хрена ты не на работе?

— Но зачем мне на ней быть? — удивился Эдвард, — А у тебя как дела?

— Паршиво, новости почитай, если тебе интересны мои дела. Но сейчас не об этом. Где твой Лунный камень?

— Полагаю, что там же, где и всегда.

— А именно?

— Эй, ты сказал мне никому этого не говорить, — ответил Эдвард.

— Мне можно, придурок. Так где он?

— В коробке под кроватью, где же еще.

— Проверь.

— Не, это надо вставать.

— Проверь, говорю.

Голдсмит услышал, как Эдвард засопел, потом захрипел, а потом встал на скрипучий пол, одновременно открывая банку пива. Потом, судя по звукам, Эдвард вытаскивал коробку из–под кровати, затем одновременно пил пиво и вываливал на пол вещи из коробки.

— Эм… — наконец сказал Эдвард.

— Я так и думал, — ответил Голдсмит.

— Слушай, я его сюда клал, точняк, но сейчас камня нет, может я…

— Когда ты его доставал последний раз?

— Никогда. Я им ни разу не пользовался.

— Кому ты говорил о нем?

— Ты долбанулся, Кормак? Никому.

— Уверен?