Шрифт:
Закладка:
Тем не менее, положение на берегу оставалось критическим. В 08.10 капитан Билл Фридман из 16-й ПБГ приближался на борту десантного судна к сектору «Фокс Рэд». Он смотрел на быстро приближающийся берег и сказал своему соседу: «О, Боже, это выглядит как Тарава!». Ему на ум пришли ужасные картины из американских новостных роликов про кровавую битву за этот остров в Тихом океане в ноябре 1943 года. Он невольно вспомнил снимки мертвых американских морских пехотинцев, плавающих в прибое, и сообщения о тысячах погибших и раненых.
«Я спрыгнул с рампы в воду. Глубина была по грудь, но ноги сразу увязли в песке. Пройдя примерно метров пять, я почувствовал твердое дно и пошел быстрее, а когда оказался на берегу, то сразу же помчался к гальке, где и упал, ошеломленный, среди кучи солдат и офицеров, живых, умирающих и уже мертвых. Я не знал, что делать дальше. Я помню, что смотрел на море, и вода была красной от крови, а в ней плавали тела и снаряжение, все это кувыркалось в прибое… Вдоль линии бойцов на гальке я видел, как люди дергались, когда в них попадали пули или осколки. Но на это никто не обращал внимания. Я чувствовал себя увереннее, поскольку находился плечом к плечу с другими бойцами. Было что-то основательное в том, что теплые человеческие тела лежат рядом с тобой, даже если это уже были мертвецы; все равно лучше, чем быть одному. Они обеспечивали некий комфорт, а порой и спасали от пуль. Припоминаю один эпизод, когда я пытался что-то объяснить майору, нашему оперативному офицеру. Я вынужден был орать прямо ему в ухо, поскольку вокруг был такой жуткий грохот, что иначе он не услышал бы меня. В тот момент, когда я старался донести до него свою мысль, майор был убит. Пуля попала ему прямо в центр каски. Наши лица находились всего в паре дюймов друг от друга. Я вполне мог быть на месте того офицера».
Американские рейнджеры поднимаются по веревочной лестнице на вершину мыса Пуант-дю-Хок. Снимок сделан после того, как сопротивление противника на мысе было полностью подавлено.Эсминцы ступают в бой
Видя, что пехота на пляжах попала в отчаянное положение, примерно в 08.00 эсминцы огневой поддержки стали выдвигаться ближе к берегу, чтобы хоть как-то помочь десантникам. В 08.10 был официально отменен отданный в 06.30 приказ о прекращении огня по берегу. Эсминцы и прежде его нарушали, но это была скорее частная инициатива отважных шкиперов, которые не могли спокойно смотреть, как пехоту и рейнджеров безнаказанно рвут на части. Теперь же к обстрелу по визуальным целям подключилась основная масса кораблей 18-й оперативной группы эсминцев. Рапорты с кораблей демонстрируют прекрасные примеры инициативы и находчивости. Редко между кораблями и берегом существовала связь, и пехота могла давать целеуказания; гораздо чаще артиллерийским офицерам приходилось действовать по наитию. В оперативном рапорте эсминца «Кэрмик» записано: «Было замечено, что группа наших танков, как будто, имеет трудности с прокладыванием пути от кромки прибоя в направлении выхода D-1 (Вьервиль). Молчаливое сотрудничество было установлено таким образом, что мы отслеживали, куда ведут огонь танки, и затем выпускали туда же собственный залп. Как только танки переводили огонь на следующую цель, мы снова поддерживали их огнем. Очень скоро экипажи, поняв суть нашей кооперации, стали действовать как целеуказатели, стреляя трассирующими или дымовыми снарядами. И продолжалось в течение всего их медленного продвижения вдоль берега». Примерно в это же время по берегу вел огонь и эсминец «Маккук». В его прицел попали укрепления опорного пункта WN73 на Пуант-е-Ра-де-ла-Персе, огонь которых стал главной причиной больших потерь десантников в секторах «Дог Грин» и «Чарли». После нескольких залпов один из орудийных казематов взорвался, расшвыряв по сторонам обломки орудия, а второй просто сорвался с утеса и рухнул в море.
В 09.50 с борта линкора «Техас» командующий бомбардировочными силами флота контр-адмирал Карлтон Брайант передал сообщение всем кораблям соединения: «Идите к ним, идите к этим парням. Мы должны помочь им нашими орудиями. Они угодили в настоящий ад на берегу, и мы не можем с этим мириться. Мы должны положить этому конец». Суда открыли массированный огонь по опорным пунктам и почти всегда — с убийственной точностью. Это вмешательство вызвало восторг у войск, все еще придавленных огнем на уровне высшей точки прилива. В секторе ответственности 1-й пехотной дивизии действовало не менее пяти эсминцев. В оперативном журнале эсминца «Фрэнкфорд» записано: «Открыт огонь по цели на берегу. После залпа цель эффективно поражена». Этой целью был дот у выхода E-1. Затем «Фрэнкфорд» обработал огнем минометную батарею на вершине утеса выше E-1. В рапорте указано:
«После короткого наблюдения было выявлено точное местоположения батареи и затем открыт огонь на дальности примерно 1100 метров. Пятым залпом достигнуто прямое попадание, замечены большие клубы зеленого дыма и пламя, охватившее позицию минометной батареи. Наши войска немедленно начали наступать и множество немецких солдат замечены сдающимися».
Далее на восток эсминец «Хардинг» также вмешался в наземное сражение в самый решительный момент. В 10.50 с корабля выявили вражеский дот, «который вел огонь по нашим войскам ниже выхода Кольвиль, серьезно препятствуя действиям на пляже. Открыли огонь по доту и уничтожили его». Эсминец «Дойл» обстреливал немецкие позиции в районе выхода Сен-Лоран. Его целями были бетонные пулеметные казематы, поливающие косоприцельным огнем пляжи ниже утеса. «Выявлена позиция противника на утесе и уничтожена двумя залпами», — лаконично записано в бортовом журнале корабля. «Перенесли огонь на каземат на вершине холма, выпустили два залпа, цель уничтожена. Армейские части начали медленное
