Мне, как выросшему на Земле было сравнительно легко пропускать весь этот бред мимо ушей, но вот Баал не обладал подобным навыком, от чего страдал.

Бога, в которого верил Тошики, звали Трал, что вновь меня изрядно повеселило.

Как и ожидалось Баал не нашел ничего забавного в схожести своего имени с местным богом страданий.

Между ним и Тралом были жесткие противоречия, заключающиеся в совершенно противоположных взглядах на то, что же собой представляет боль.

Баал считал, что боль — это своего рода искупление живущих за сам факт жизни. Все те эмоции, органы чувств и возможность заниматься той же любовью требовали противовеса, и им стало страдание. Созданный или призванный мной «бог» не делил мучения на физические или психологические.

В то же время Трал, по словам Тошики, рассматривал боль как некое испытание, преодолевая которое существо способно шагнуть на новый виток существования. И чем больше подобных витков по пути преодоления и подчинения боли человек сможет пройти, тем больше он получит сил и знаний.

Споры между этими двумя практическим не затихали.

Я думал сказать Баалу, чтобы он даже не помышлял об убийстве жреца, но к моему удивлению, дальше хватания за грудки, со стороны «бога», действий не было.

Была ли причина в опасении Баалом Трала или существовал некий кодекс богов страданий, но дискуссии носили исключительно разговорный характер.

Из-за того, что Тошики пришел куда раньше нас, он уже начал истребление крысолюдов и знал, где искать остатки этих монстров.

Если бы его не было, то мне пришлось пополнять запасы, а так хватило и остатков огненных и ледяных печатей.

Кричащий и привлекающий внимание всех монстров Тошики был прекрасным танком, отвлекающим их от меня, пока я забрасывал их печатями с флангов.

Под конец пришлось немного поработать и топориком, когда запас пластинок показал дно. Оставался ещё неприкосновенный запас, но его я бы использовал лишь в случае крайней нужды.

Во время очистки я куда лучше посмотрел за тактикой и навыками сектанта.

Он даже не пытался уворачиваться от ударов крыс, смело подставляя под их когти и клыки свою плоть, которая хоть и рвалась, но дальше определенной глубины раны не проходили.

Более того, как и прежде, никакого кровотечения не было, но это не значило, что внутри Тошики была пустота. Если рану наносили крысы, то на их когтях оставалась зеленая, светящаяся жидкость, которая при попадании на кожу приносила крысолюдям мучительные страдания.

Подбадривая своих врагов, жрец хлестал себя цепями, от чего на их зазубренных краях и шипах оставалась его зеленая, кислотная кровь. После этого оружие становилось ещё опаснее и смертоноснее.

Вообще же, я был в недоумении. Всё, что я знал, говорило, что способности Тошики исходят из его пути дао или, проще говоря, из предрасположенности духовного корня.

Но какое тогда место занимал Трал? Давал ли он силу? Или как-то его усиливал? Существовал ли вообще Трал или был просто легендой, в которую Тошики лишь хотел верить.

В культуре практиков было непринято задавать столь спорные вопросы, даже своим родным, поэтому я оставил этот вопрос без ответа.

После окончания зачистки окружающих лесов, у нас собралась внушительная куча отрубленных, сожжённых и расплавленных кислотой голов крыс. Потребовалось время, чтобы их просто перетаскать к поместью Хуна. Из-за того, что Тошики начал раньше, а потом мы делили трофеи поровну, у нас вышло примерно одинаковое их количество.

Было жаль, но крысы оказались слишком слабы, поэтому у них не встречались духовные камни.

Управляющий городом был неприятно удивлён количеством голов, ведь с каждой из них он был вынужден выплатить нам вознаграждение. И судя по нервным взглядам в сторону Баала, владелец поместья предпочел, чтобы мы окончательно исчезли из его жизни. Правда, к его огорчению оставалось последнее, самое опасное дело.

Тем не менее, в отличие от своих спутников, мне требовалось время на подготовку. Благо, с новыми деньгами у меня не было проблем с покупкой необходимых ингредиентов.

Тошики был не против немного подождать, так как у него были какие-то дела в городе, а Баал, бурча, вновь засел за спицы.

Если вспомнить, что у Бэмби Первого уже были башмачки, я подозревал, что Баал вяжет ему шапку. Самого же Бэмби я привел в гостиницу к Таку. И хоть из-за моего приказа Бэмби старался вести себя как обычный олененок, но его нарисованный вид и слишком разумные глаза заставили бедного владельца постоялого двора начать прикладываться к бутылке. Видимо, после «бога» и мутного практика появление магического оленя стало последней каплей.

Дабы хоть немного его порадовать и закрыть всё растущий долг, я выплатил ему часть суммы, чем успокоил и свою душу.

Так как крысолюды считались магическими тварями, то я не забыл собрать их кровь для дальнейших экспериментов. Здесь пригодились несколько пустых баночек из-под краски и деревянная фляга.

И если глянуть вперёд, это было чертовски верным решением.

Начать стоит с того, что использование в начертании огненных печатей крысиной крови значительно увеличивало мощность взрывов. Но у подобного материала для рисования был и минус, так как кровь начинала гнить и, высохнув, быстро осыпалась с поверхности, от чего печати переставали работать.

Было не сложно понять, что хоть в чистом виде кровь и обладает самым большим КПД, но всё же её стоит смешивать с более долгостойкими материалами.

Самым сложным здесь было подобрать концентрацию, чтобы краски не превращались в гниющий мусор, но и усиливали своё воздействие. Пришлось сильно ограничивать жадность и добавлять лишь небольшие партии.

Впрочем, очень быстро пришла новая идея. Воспользовавшись стальным котелком, я вылил туда немного крови, после чего долго кипятил, постоянно следя, чтобы остаток не пригорел, но и высушился.

Полученная взвесь была вновь добавлена к краскам и это дало любопытный результат.

Во-первых, использование сухой крови не оказывало никакого влияния на ледяные печати, в отличие от жидкой. Влияние огня на ингредиент каким-то образом перенеслось и на магию.

Во-вторых, сухая кровь ничуть не ослабла при рисовании огненных печатей и больше не портила краски. Минусом было лишь её малое количество и скорость траты.

Приходилось вымерять чуть ли не по грамму, чтобы не потратить всё сразу.

Однако у меня остался последний, самый интересный эксперимент.

Выкипятив всю оставшуюся кровь и превратив её в пыль, я занялся рисованием первого крысолюда.

И могу признаться, я невольно увлёкся, нарисовав куда более жуткую тварь, чем одна из тех, что нам встречалась.

Стоило мне активировать ци рисунка, как из картины показались тумбообразные руки,