Новый противник не имел даже кости, как оружия, поэтому прыгнул вперёд, вытянув в мою сторону длинные, черные когти.

Попади он даже по моему щиту, то у него был шанс за счет веса меня опрокинуть, после чего располосовать когтями, но на его беду я был совершенствующимся.

Опустившийся по диагонали сверху вниз покрытый истекающей черной ци топор практически располовинил тело крысюка, оставив два куски болтаться на считанных остатках кожи и мяса.

Вот только я немного не учел, что хоть первоначальный удар тела твари и был прерван, летящую вперёд её кровь ничто и не думало останавливать.

— Тьфу-тьфу-тьфу! Меня сейчас стошнит. — пробулькал я, свободной левой рукой пытаясь протереть глаза.

— Вкуси же кровь врага. Упивайся его страданиями. Вот она настоящая жизнь воина. Вдохни же её и прими! — издевательски посоветовал Баал, получающий искреннее удовольствие от моих мучений. Ему не хватало лишь попкорна, чтобы окончательно вознестись к небесам.

— Пошел к дьяволу, — процедил я, наблюдая, как основная волна крысолюдов выплескивается на поляну. — Бэмби, назад!

Но и сам олененок понял, что ему там совсем не безопасно, и, скрыв клинки, рысью кинулся к нам.

Пришла пора больших пушек.

Ухватив сразу несколько утяжеленных с помощью прикрепленной к ним гальки пластинок, я с силой бросил их в сторону надвигающейся волны крыс.

Я успел заметить, как одна из них ударила первую недоумевающую крысу по лбу, когда печати разом активировались.

Без ложной скромности я мог признать, что мои навыки по созданию огненных печатей вышли на новый уровень.

Цепочка взрывов поглотила первые ряды атакующих, отбрасывая остальных назад. Тем, кто уцелел, приходилось, спотыкаясь, вставать среди разрушенных останков мертвых тварей.

Некоторые из монстров даже заволновались и посматривали назад в лес, однако первоначальный порыв был слишком силён. Кроме того, крысолюдов было слишком много.

Несмотря на мои броски, они начали обтекать меня по флангам, намереваясь захватить в клещи.

Мои взрывы были столь громкими, что привлекли вниманием всех крыс в этой области.

Я как бешенный разбрасывал огненные и ледяные пластины, замедляя и уничтожая подступающих монстров, но какая-то их часть всё равно должна была прорваться ко мне.

Стоявший возле моих ног, Бэмби Первый самоотверженно приканчивал самых удачливых, насаживая их на свои подрагивающие над головой костяные клинки.

И хоть Баал спас бы нас, я не сомневался, что он позволит им меня хорошенько подрать. Да и мне самому хотелось утереть нос этому самоуверенному куску бога.

Теперь я бросал оставшиеся огненные печати как можно точнее, стремясь отсечь фланговые удары, оставив лишь центральный путь. В центр же я закидывал только ледяные печати. От них крысолюды не дохли, но накапливались, сбиваясь в мешающую друг другу толпу.

Они в ярости царапали покрывающий их ноги лёд и отламывали от него целые куски.

В какой-то момент, осознав, что единственный безопасный путь по центру, они сконцентрировались лишь на нём, от чего ледяные печати перестали справляться в этом ковре из серой шерсти, клыков и горящих черным огнем глаз.

«Пора!»

Я ухватился за лежащий в отдельном кармашке широкий свиток и одним точным движением его раскатал, позволив тому под собственным весом опуститься к земле.

Удостоверившись, что чистая, белая сторона направлена на меня, а покрытая рисунками от, я актировал свою последнюю разработку, которой очень гордился.

У меня наконец-то получилось привить своим рисункам чувство направления и движения!

Крысолюды уже торжествовали, когда жалкий человек перестал бросать в них огненные деревяшки, но вот чего они точно не ожидали, так это тугого потока пламени, рванувшего сквозь них прямо из свитка.

Их отчаянный многоголосый визг потонул в рёве безжалостного огня. Шерсть сгорела за секунду, а следом настал черед кожи и лопнувших от температуры глаз.

— Люблю запах напалма по утру. — засмеялся я, поводя свитком, то в одну, то в другую сторону, словно раструбом огнемета.

Жар был такой, что я чувствовал, как даже мои ресницы скукоживаются и сгорают, а ведь я стоял в стороне.

В этот свиток я закачал целых три запаса моей собственной ци, от чего рисунки огненных потоков работали аж четыре секунды.

Пш-ш-ш! — стоило последним знакам на свитке осыпаться пылью, как и сама ткань вспыхнула пламенем, из-за чего мне пришлось её поспешно выпустить из рук.

Всё, что стояло передо мной в десятке метров, было сожжено до неузнаваемости. Стоял тяжелый запах горелого мяса. Вновь захотелось блевануть, но в этот раз справиться с позывом было ещё легче.

Правда скачущему и добивающему полумертвых крыс на флангах Бэмби Первому было наоборот очень весело.

— Немного медлительно, — дал свою оценку Баал после небольшой паузы. — Пока ты доставал и активировал последний свиток, настоящие практики тебя бы прикончили. Но как первый бой хорошо. Я ожидал худшего.

— Да, отстань ты. Дай порадоваться. — я невольно улыбнулся. Только что я своими собственными силами расправился, по прикидкам, с более чем тридцатью опасными нечеловеческими тварями.

В том же бою один на один крысолюд имел почти все шансы прикончить обычного крестьянина. А той толпой могли бы завалить даже претендента. Но я справился.

Наконец-то у меня была своя собственная сила!

— Ух ты, ну вы их и покрошили, конечно. — раздавшийся сбоку голос судя по дернувшемуся Баалу стал неожиданностью для всех.

Повернувшись, я уже подсознательно знал, кого увижу. В конце концов, не только мы одни занимались уничтожением крыс, а нескончаемые взрывы могли поднять даже мертвого.

Незнакомый практик выглядел очень колоритно. У него на шее был закреплен прочный стальной ошейник с выходящими прочь толстыми, похожими на паучьи лапки, остриями, направленными в сторону голову.

Это устройство чем-то напоминало пыточные ошейники, используемыми американцами для негров, что пытались сбежать. В них как бы ты не пытался лечь или к чему-то прислониться, то твоя голова постоянно опиралась на какое-либо остриё, что приносило бы мучительную боль.

На запястьях и щиколотках были закреплены шипастые кандалы.

Но особого внимания заслуживало именно тело, на котором живого места не было от сотен, а может и тысяч шрамов. Стоявшего перед нами человека чем только не пытали, начиная от каленого железа и заканчивая обычной плетью.

Сам он был одет в какое-то жуткое рванье, единственной целой вещью из которого был красный капюшон, оставляющий открытой лишь нижнюю часть лица с застывшей улыбкой конченного психопата.

Я невольно насторожился. Я сомневался, что этому человеку понравится то, что мы украли у него часть его работы, но следующая фраза было совсем не тем, что я от него ждал.

— Простите, но как вы смотрите