Григорьевич уже проверил. Он освободился из колонии недавно. Позже, чем начались первые убийства. Даже на работу еще не успел устроиться. И потом, ну не похож он на читающего гурмана, выстраивающего сюжеты преступлений по мотивам книг. Обычный урка. Украл, выпил, в тюрьму. И все по новой… Связи его отработали, жил один, вел асоциальный образ жизни, перебивался случайными заработками. Никаким боком к литературной братии города не относился. Сам Светлицкий говорит, что видел его впервые. Вот только, чую, если найдем, кто подослал Ибрагимова, то и клубок с Литератором распутаем… Кстати… Что там у нас с Рубилиным? Выяснили, что завсклада горторга делал возле ресторана «Юбилейный» и куда бежал, как антилопа, в вечер убийства Коровиной?

— Сегодня запланировал по нему мероприятие, — кивнул я.

— Хорошо…

Горохов удовлетворенно потер руки, но лицо его выражало не довольство, а озабоченность, ведь за несколько недель пребывания в Литейске мы так и не приблизились к разгадке, тайна лишь обрастала новыми ребусами. Вот такое вот «раскроем и уедем» выходило.

— Предложения? Замечания? Будет у кого что-то еще, товарищи?

Горохов обвел нас взглядом, мотивируя высказаться.

— Никита Егорович, — встал Федя. — Я вот что думаю. Этот самый Туз и есть Литератор.

— Обоснуй, Федор, — Горохов поудобнее устроился в кресле, особо не удивляясь полету Фединой мысли.

За много лет совместной работы мы уже привыкли к его громким высказываниям и чудным следственным версиям. Но частенько, особенно в последнее время, Погодин всё-таки оказывался прав. И полностью оправдывал свое присутствие в составе нашей группы — лучшей в Союзе по розыску и поимке серийных убийц. Если я действовал, руководствуясь логикой и здравым смыслом, то Федор нередко высказывал невероятные предположения и кажущиеся на первый взгляд бредовыми нестандартные предположения и версии, которые шли зачастую вразрез с канонами традиционной криминалистики. Но всех преступников под шаблон не загонишь, уж мне ли не знать. Тем более, психопаты-то как раз мыслят нестандартно, совсем как Федя…

— Ну вот смотрите, — Погодин, заложив руки за спину, принялся прохаживаться по кабинету. В этот раз он непроизвольно копировал не меня, а шефа. — Мы не афишировали, что убийства взаимосвязаны. Делали вид, что официально занимаемся только псевдосуицидом директора швейной фабрики. Зачем?..

Федя резко остановился и уставился на шефа, как экзаменатор. Горохов даже поперхнулся и принялся на автомате отвечать.

— Ну-у, чтобы выманить Литератора. Чтобы он проявил себя и ошибся, — бормотал Никита Егорович, вспоминая подробности тактики, которую придумала Света. — Он ведь хочет привлечь к себе внимание, поиграть с нами, а мы его игру не приняли. Вроде как, по своей нерасторопности не додумались, что все это дело рук одного человека.

— Правильно, — кивнул важно Федор и продолжил свой начальствующий шаг по кабинету. — И после этого он прислал нам анонимку, где есть намек, что Приходько жива и томится в заложниках. Мы снова официально никак не отреагировали. Литератор посчитал нас тупыми и решил убить Светлицкого! Ну, как вам версия?

Погодин обвел нас торжествующим взглядом, будто артист в ожидании аплодисментов. Но вместо оваций мы нахмурились, а шеф недовольно прокряхтел:

— Из всего этого, Федор, я понял, что мы «тупые», а при чем тут покушение на Светлицкого? Так и не допетрил…

— Ну как же⁈ — всплеснул руками «артист». — Тем самым он дал нам прямой намек, что все ниточки, как там ни крути, ведут к писателю. Мол, ищите, товарищи тупые милиционеры, сценарий убийств в опусах писателя. Логично же? А?

— Ну-у… — Горохов почесал лысинку, постучал пальцами по подлокотнику, — в общем, да. Есть зерно истины в твоих словах.

— Да не зерно, а зернище! — тряхнул вихрами Федя. — Изначально, если Литератор убивал по мотивам произведений Светлицкого, то можно было предполагать, что он хотел его подставить тем самым. Подставить не получилось, и он решил его убрать тогда — не своими руками, а руками Ибрагимова. Все просто, как дважды два! И заодно засветить миру свои геройства. Ведь Света говорила, что делает он это напоказ. Не пытается скрыть факты насильственной смерти, не прячет трупы. Он режиссер, а в его фильме мы все — актеры. Мы не хотели принимать отведенные роли, вот он и решил нас подтолкнуть — убрать одного из персонажей, Светлицкого, то есть…

— Логично, — уже более одобрительно закивал Горохов. — стало быть, Туз — и есть Литератор?

— Возможно, но, может, и нет… — тут уже вмешался я. — Но пока не найдем или того, или другого — правды не узнаем.

* * *

В ресторане 'Юбилейный", несмотря на будничный день, кипела вечерняя жизнь. Здесь, в основном, блистал бомонд Литейска. Официально простым гражданам вход сюда не был воспрещен, но на деле попасть в ресторан нелегко, если у тебя нет соответствующей должности в горкоме, заводоуправлении или другом рыбторге.

Столик заказывали заранее, а самый шик, если это делала ваша секретарша. Для остальных смертных, пытавшихся пробиться в элитный ресторан Литейска, ответ администратора был всегда один: «Все столики заняты, позвоните завтра, а лучше — на следующей неделе».

Но, тем не менее, обычные граждане сюда тоже просачивались. Всегда срабатывала заветная фраза «я от Иван Иваныча». Иногда, если «Иван Иванович» не входил в круг знакомств посетителя, то свой проход можно было мотивировать трешкой швейцару, если в будний день, и червонцем — в вечер пятницы, в выходные и праздничные дни. У того на руках была своя «такса», согласованная с администрацией ресторана, которой он и отдавал часть своей ежедневной прибыли.

Мы же со Светой прошли без проблем. Столик нам заказала секретарша полковника Лосева. Начальник УВД великодушно нам помог с заведением, даже не спросив, зачем мы туда идем. Естественно, к чему вопросы — молодая парочка решила приятно провести вечер. Но отправились мы туда отнюдь не отдыхать.

— Вон она, — сидя за столиком с белоснежной, как облако скатеркой, недовольно фыркнула Света, косясь на привлекательную смуглянку в вечернем платье.

На яркую брюнетку, курсировавшую между столиками, украдкой заворачивала головы вся мужская половина зала.

— Ага, вижу… — кивнул я. — Варя Соловейчик на месте. Молодец, не обманула. Умничка…

— Что-то ты слишком ее нахваливаешь! — прищурилась Света недобрым взглядом. — И хватит на нее пялиться!

— Да я смотрю, куда она сядет… — пожал я плечами, — мне же надо держать ее в поле зрения.

— В поле зрения и я ее могу подержать,