Шрифт:
Закладка:
Врач устало вздохнул. Кивнул мне, и двинулся к палате, я следом.
Он приоткрыл дверь и остановил меня за плечо, когда я хотела войти.
— Знаю вашу ситуацию, — признался он, и у меня щеки загорелись от стыда. Все знают. Наше семейное — оно на всеобщее обозрение выставлено. У врача сочувствующий вид. — Надеюсь, вы понимаете. Что скандалы закатывать мужу — не место и не время. Если хотите, чтобы он поправился — только положительные эмоции.
— Я поняла, — нахмурилась и сбросила его руку.
Вошла в палату.
Бедный мой.
Лежит, не шевелится, глаза закрыты. И писк от приборов в ушах звенит.
Осторожно приблизилась и села на колени перед кроватью. Едва касаясь, провела пальцами по его волосам.
— Денис, — шепнула. — Я здесь, с тобой. Все будет хорошо. Мы справимся. Макар тебя очень ждёт. Говорит, что ты чемпион. И это правда. Ты победил. Вернись к нам.
А ведь я думала про развод. Уверена была, что правильно поступаю.
Но смотрю на него сейчас — и сердце сжимается.
Мой муж.
Почти бывший.
За что нам это, почему он так поступил. Дрянь Полина, это до сих пор не укладывается в голове, страшный поступок, который все разрушил.
— Я тебя очень любила, — шепнула и приблизилась, губами коснулась его щеки. — Приди в себя, Денис.
Нужна другая больница. Лекарства какие-то. Чем здесь помогут?
Об этом думала, глядя в его бледное лицо.
Сидела.
И представляла, что у нас все по прежнему. Никто не изменял, не заводил детей на стороне, только наша семья существует, крепкая, без предательства.
Сама не заметила, как заснула, голову положила на кровать, возле руки мужа.
Я хочу быть рядом, я нужна ему.
Сон тревожный, мутный какой-то. Нам бы только пережить его болезнь, это словно расплата, но я простила, пусть он поправится.
Молю.
Из дремы вынырнула сразу, как только ощутила прикосновение к волосам. Слабое, почти невесомое. Вздрогнула и распахнула ресницы, повернула лицо.
Встретила его взгляд — и пропала.
Боже мой, я ведь до сих пор люблю. Какой силы должно быть чувство, чтобы после всего теплоту испытывать.
Это какое-то проклятие.
— Привет, — сказала хрипло, глядя ему в глаза.
Денис улыбнулся, нежно, искренне, опустил руку и нащупал мою ладонь.
— Все не очень, да?
Услышала его голос, и в груди кольнуло.
Мой родной.
Что ты натворил.
— Все хорошо, — соврала. И на себя разозлилась, какого черта я так подавлена, Денис — сильный, он справится, он крепкий. Ради нас, ради Макара. — Как ты себя чувствуешь?
— Хоть завтра в космос, — он опять улыбнулся. — Блин, Соня. Я к тебе летел. Думал, смогу домой добраться. Немного сил не хватило. Из аэропорта меня привезли?
Кивнула.
— Жесть… — он запрокинул голову. — Сразу после боя в больницу. Репортеры, наверное, на ушах стоят.
— Не думай об этом, — пожала его руку. — Главное, что ты очнулся. Теперь поправишься.
— Я слышал тебя, твой голос, — муж повернулся и поморщился, потрогал разбитое лицо. — Думал, мне кажется.
— Нет, я с тобой.
— Насовсем?
— Да.
Нет.
Я снова вру.
Но ему плохо — и я рядом. Буду столько, сколько потребуется. А заявление на развод — нет, не заберу. Наша история кончилась, пусть и была счастливой.
— Значит, все не зря, — Денис сжал мою руку. — Не зря к тебе рвался. И не опоздал. Ещё можно все исправить.
— Конечно.
— С Полиной…один раз, который мне семью разрушил. Я придурок, Соня. Больше никогда.
— Хорошо.
— Как там Мак?
— Станет тебе получше — и привезу его, — улыбнулась. — Он очень соскучился.
Дэн закрыл глаза.
Силы кончились, его лишь на этот короткий разговор хватило.
Он поправится.
Поцеловала в губы и поднялась с пола, отряхнулась.
И шумно выдохнула.
Слава богу, мой хороший.
Будто камень с души упал.
Теперь мне тоже можно поспать.
— Я вечером заеду, — шепнула и вышла из палаты.
Пока ехала домой дремала в такси, водитель разбудил меня, когда остановился перед воротами.
Макар с папой играют на участке, сын весело смеётся. Бегает, пинает мяч.
— Мама! — заметил он меня и бросился навстречу.
Раскинула руки.
Подхватила его, поцеловала нежную щёчку.
— А где папа? — сын вытянул шею, уставился за ворота.
— Папа попозже приедет.
— На работе?
— Почти, — поймала папин взгляд и пожала плечами.
Не могу, потом обо всем расскажу сыну, а сейчас я выжата.
— Спасибо, что с Макаром побыли.
— Перестань. Мы и не уезжаем. Иди ложись, Соня, смотреть на тебя жалко.
— Разбудите после обеда?
— Иди-иди, разбудим. Там все в порядке?
— Ему лучше.
В спальне откинула одеяло и забралась на кровать. Веки горят, я не усну, не хочу.
Вспоминаю о нем. Из головы выбросить не могу.
Наваждение…
Будем видеться, у нас общий сын.
Денис будет приходить сюда. Или встречаться можем где-то в городе.
Думать об этом так больно.
Держись, Соня.
Нехотя протянула руку, когда затрезвонил сотовый. Ответила на звонок Баркова.
— Слышал про Дэна, — перешёл он к делу сразу после приветствий. — Что по поводу развода? Останавливать процесс?
Можно ли дать нам шанс?
Я люблю его, но…нет. Не смогу жить с ним дальше и доверять ему.
— Не останавливать, — зажмурилась. — Развожусь, ничего не поменялось.
Глава 48
ПОЛИНА
— У меня сын в больнице, поэтому празднование юбилея отменяется, — решил свекор и запустил двигатель.
— И в узком семейном кругу тоже? — мы с Матвеем расположились на задних сиденьях. Прижала к себе сынишку и посмотрела в окно.
Как странно.
Пару недель назад я мечтала о личной машине, а сейчас Денис под капельницами лежит.
Во всем виноваты Сонька и деспот свекор. Если бы он дал мне тогда улететь, поддержать Дена — ничего бы этого не случилось.
Я же люблю его сына. И моя любовь помогла бы ему победить. Я бы сама, если надо, билась там, на ринге…
Ох.
Пальцами осторожно промокнула мокрые ресницы.
— Ко мне дети прилетели, специально на юбилей, — сухо отозвался Андрей Валерьевич. — В ресторан не пойдем. Но в узком семейном кругу посидим. Ты тоже приглашена.
Вот это да.
Ушам не поверила.
Я приглашена к ним домой, в узкий семейный круг — он мне только что билет выписал в счастливую жизнь, благословил меня и Дениса.
— Только сначала ответь мне на несколько вопросов, — Андрей Валерьевич остановился на светофоре.
От его тона мурашки забегали по рукам. Покосилась на Матвея — сын тоже почувствовал, что дед злится. И ладно я, но ребенка-то зачем пугать?
— Прямо сейчас ответить? — переспросила. — Мы же к
