Гермиона тоже улыбнулась. И он понёс её в спальню. На руках! Прямо из кухни, прижимая девушку к себе, пока она визжала от смеха, а Живоглот мчался от них по коридору. Он тоже смеялся и был прекрасен.

Такой красивый.

А потом он повалил её на кровать и м-м-м… Четыре раза. Четыре!

— Драко?

Она почувствовала дуновение, когда он пробормотал что-то невнятное.

— Что?

Она прищурилась и посмотрела на него, а он слегка повернулся, чтобы она могла видеть красивый изгиб его щеки.

— Я до сих пор не могу успокоиться, когда ты произносишь моё имя. — Он поцеловал основание её груди. — Просто так, невзначай. — Он придвинулся и поцеловал вторую грудь. — Как прежде.

Она засмеялась.

— Если бы я только знала, то сказала бы это раньше.

На неё устремились серые глаза.

— Правда?

— Возможно. — Она улыбнулась, прижав язык к зубам.

— О, ничего подобного. — Он приподнялся и накрыл её губы своими, слегка ущипнув её при этом.

— Что такое? — хихикнула она, отстраняясь, но с готовностью отвечая на его поцелуй. Он был великолепно обнажён, и она провела руками ниже, к его стройным бёдрам и впечатляющей заднице.

— Этот язычок так и просится наружу. — Он переместился от её губ к шее. — Как когда ты конспектируешь на уроках. Это сводит меня с ума.

— Я и не подозревала, что так делаю! — воскликнула она, наслаждаясь мыслью, что он думал о ней, хотел её. Он даже обмолвился о своём желании с первого занятия. И если уж быть честной с собой, то она думала точно так же. С того момента, как он вихрем ворвался в дверь аудитории в порыве компетентности и хорошего костюма.

Невероятно, но она опять стала влажной. Боже правый, она была ненасытна. Он что-то бормотал ей в шею, и Гермиона напряглась, чтобы расслышать.

— Что именно?

— Я спросил «когда». — Он приподнял голову и наклонил её, и прядь чистой платины упала ему на лоб. — Когда бы ты произнесла моё имя? Как скоро?

Уголки его губ слегка дрогнули, и она потянулась, чтобы обвести их.

— О, я не помню. Где-то на третьем уроке? Когда ты поправил меня насчёт связывающего движения? — Она рассмеялась. — Хотя, возможно, я произнесла его немного сердито.

— М-м-м, горячо.

Он придвинулся к ней с явным удовольствием, а слабая улыбка превратилась в несколько диковатый оскал.

Боги, так бы и было. Ей хотелось узнать, как бы он… как бы он…

— А ты бы… одобрил это? — немного неуверенно спросила она.

— Грейнджер, ты спрашиваешь, как бы я отреагировал, если бы ты поцеловала меня после нашей небольшой размолвки о Детвайлере? — приподнявшись на локте, поинтересовался он.

— Да. — Она прикусила губу, и он рассмеялся. Она широко распахнула глаза. — Ну?

Он склонился и прикоснулся губами к её губам.

— Я бы сожрал тебя, чёрт возьми, — мягко произнёс он, затем облизал её нижнюю губу, прежде чем втянуть в рот и слегка прикусить.

У Гермионы поджались пальцы на ногах.

— О, — успела выговорить она, прежде чем впилась в его губы ещё одним глубоким поцелуем, зарывшись пальцами в его волосы.

— Но мне, — он отстранился через несколько мгновений, — тоже очень понравилось узнавать тебя. Если бы мы… э-э… начали с этого, времени ушло бы больше.

Да и произошло ли бы это вообще. Или же ожидания оказались бы ожиданиями, и всё закончилось бы вежливыми прощаниями по окончании занятий?

В голове Гермионы промелькнули назойливые мысли, но она тут же отогнала их. Она не хотела — не сейчас. Она планировала наслаждаться жизнью. Настоящим. Что бы это ни было. Позволить себе просто быть. С ним.

— Что это за хмурый взгляд? — Драко погладил большим пальцем меж её бровей.

— Ничего, просто. Мне тоже нравится узнавать тебя. — Она улыбнулась и посмотрела на него. — Даже если бы ты поцеловал меня в тот вечер в пабе, было бы здорово. Или у Тео. Или после винного бара.

— Ты даже не представляешь, как сильно я этого хотел. — Он уткнулся в её шею. — Когда ты пришла в класс тем вечером в юбке-карандаше и на каблуках, а я, мать твою, едва мог говорить.

— Я думала, ты злишься на меня за опоздание!

— Нет. Просто чистая похоть. Ты лишила меня основных жизненных функций.

Она засмеялась.

— А у Тео?

— Я чуть не поцеловал тебя в библиотеке. Дважды.

— М-м-м, а следовало бы. — Гермиона потянулась, чтобы поцеловать его. — А на прошлой неделе? — пробормотала она. — Если бы Гарри и все остальные не появились?

— Я бы постарался сделать всё возможное, чтобы забрать тебя домой. Чёртов Поттер. Я в долгу перед ним за это, — прорычал он. — Хотя… — Он быстро поднял голову. — Я бы сделал это, если бы ты…

— Проявила инициативу? — Она вцепилась пальцами в его затылок и наблюдала, как его глаза закрываются.

— Угу. Особенно после того, что произошло…

— Я бы решилась, — быстро проговорила она, не желая думать ни о чём подобном. — Проявила бы инициативу. Ты в свете свечей — это уже слишком. — Она приподнялась и перевернула его на спину. — Вряд ли я смогла бы устоять. — Она и не пыталась, наклонившись, чтобы поцеловать его и скользнуть губами по его шее к груди. — Особенно после такого великолепного шампанского.

— Жаль, что у нас его нет. — Его голос напоминал мурлыканье, когда она осыпала поцелуями его живот. — Я бы разбрызгал его по твоей роскошной груди и слизал.

Она разразилась смехом, даже когда её соски напряглись.

— Там осталось немного красного. Хочешь ещё бокал? Я очень хочу.

— Не откажусь. Хотя я также не хочу, чтобы ты прекращала это делать. — Он потянулся, как кот, и ей понравилась пульсация на его животе.

— Я быстро, — вздохнула она, спрыгивая с кровати и хватаясь за халат, висевший на двери.

— О нет, нет. Пожалуйста, Грейнджер. Не лишай меня удовольствия наблюдать, как ты уходишь. — С кровати раздался очень самодовольный голос, и Гермиона обернулась к Драко, откинувшегося на подушки, со сцепленными за головой пальцами и ленивой улыбкой на губах.

С чувством безрассудства она вскинула брови и нагнулась, чтобы подобрать его футболку, которая валялась в углу после того, как он сорвал вещь с неё. Гермиона услышала одобрительный вздох, когда натянула одежду через голову.

— Однозначно никогда её не постираю, — пробормотал Драко. — И вообще, забудь про это чёртово вино и возвращайся в постель, Грейнджер. Я соскучился по тебе.

Она обернулась как раз в тот момент, когда его глаза расширились, и он сел прямо.

— Вот