Шрифт:
Закладка:
Правда, Елизавета Юльевна все же еще раз побывала в предвоенной Германии в конце 1940 года с целью восстановления утраченных связей. В частности, она восстановила контакт с Аугустой, женой германского дипломата, которую еще в 1931 году завербовал предшественник Василия Зарубина в Германии Фёдор Парпаров. Влюбленная в Фёдора Аугуста передавала важную информацию, исходящую от ее мужа-дипломата, одного из помощников министра иностранных дел Германии Иоахима фон Риббентропа. При этом Аугуста не скрывала, что ей всё равно, какой стране передавать информацию: она работала ради своего возлюбленного. Но в 1938 году Фёдор был отозван в Москву из-за предательства Кривицкого. Елизавета Зарубина встретилась с Аугустой и передала ей письмо Фёдора, освобожденного в Москве из-под ареста и продолжившего службу под началом Павла Анатольевича Судоплатова. Сотрудничество с Аугустой продолжалось вплоть до начала войны. Елизавета Юльевна покинула Берлин 29 июня 1941 года вместе с другими сотрудниками советского посольства. А судьба Аугусты сложилась трагически — впоследствии она оказалась в психушке и попала под программу «расовой гигиены» германской нации Т4, то есть по вердикту комиссии СС была умерщвлена.
В США Василий Михайлович Зарубин получил должность секретаря советского посольства, а Елизавета Юльевна под фамилией Зубилина возглавила в резидентуре линию ПР (политическая разведка). Трудно себе представить, но у неё на связи находились 22 агента, с которыми надо было встречаться, соблюдая строгую конспирацию, получать от них информацию, анализировать её, обрабатывать и отправлять в Центр. «Обаятельная и общительная, — пишет о ней Павел Анатольевич Судоплатов, — она легко устанавливала дружеские связи в самых широких кругах. Элегантная красивая женщина, натура утонченная, она как магнит притягивала к себе людей. Лиза была одним из самых квалифицированных вербовщиков агентуры».
О том, что в США реализуется английская программа создания атомной бомбы, в Москве уже знали (подробная история атомного шпионажа будет рассмотрена в одной из следующих глав). Советский резидент в Сан-Франциско Григорий Маркович Хейфец наладил доверительный контакт с научным руководителем Манхэттенского проекта Робертом Оппенгеймером, а Елизавета Зарубина, которая могла легко выдать себя за американку, француженку, немку и даже за активистку сионистского движения, завязала тесную, если не сказать нежную, дружбу с женой Оппенгеймера Кэтрин, которая в прошлом была членом компартии США. По этому каналу началось осуществление мероприятия по ненавязчивому внушению Оппенгеймеру, что-де негоже США так поступать с союзником, ведущим кровопролитную войну с Гитлером, — в том числе и ради спасения еврейского народа от полного уничтожения. Мол, не грех и поделиться с Советами научно-техническими разработками. По просьбе Лизы Кэтрин стала убеждать «отцов» атомной бомбы Энрико Ферми и Лео Силарда пролоббировать участие в Манхэттенском проекте ряда завербованных нашей разведкой специалистов. Лиза же завербовала жену выдающегося физика Георгия Гамова, покинувшего СССР в 1933 году, тоже физика, работавшую, как и ее муж, на проект.
Еще одной удачей Елизаветы Зарубиной было привлечение к разведывательной деятельности Маргариты Ивановны Воронцовой, известной красавицы, жены проживавшего в то время в США русского скульптора Сергея Конёнкова. Она была знакома со многими известными людьми того времени: Фёдором Шаляпиным, Сергеем Есениным, Анатолием Мариенгофом, Сергеем Рахманиновым, Всеволодом Мейерхольдом и другими. Когда в 1933 году в США перебрался Альберт Эйнштейн с женой Эльзой и Нобелевский лауреат получил должность профессора физики в Принстоне, администрация университета в 1935 году заказала Конёнкову скульптуру знаменитого физика. На вилле Эйнштейна и произошла знаковая встреча 56-летнего учёного с 40-летней женой русского скульптора, которому было уже за шестьдесят. Взаимные визиты, прогулки, ужины… В 1936 году от болезни сердца умирает жена Эйнштейна Эльза, и одиночество автора теории относительности скрашивает Маргарита, которой он посвящает стихи и придумывает всевозможные поводы, лишь бы она почаще оставалась с ним. Домашние вещи и рисунки получают подпись «Аль-Мары» — нежное соединение имён Альберт и Маргарита (вот уж точно Мастер и Маргарита). И хотя автор теории относительности от прямого сотрудничества с советской разведкой отказался, но отношений с Маргаритой не прервал, называя её, по некоторым сведениям, «моя маленькая русская шпионка»…
Казалось, роману не будет конца. Но летом 1945 года чета Конёнковых вдруг стала готовиться к отъезду в СССР. Маргарита на две недели поселилась в доме Эйнштейна, присылая оттуда распоряжения мужу насчёт упаковки багажа. Чету Конёнковых ждал целый пароход «Смольный», зафрахтованный по прямому указанию Сталина. А в Москве — роскошная квартира на улице Горького (ныне Тверская, 17), выделенная по прямому указанию Берии. Сегодня в ней находится Мемориальный музей-мастерская Конёнкова, с директором которого — Светланой Леонидовной Блиновой, самым авторитетным исследователем наследия знаменитого скульптора — мне довелось обсуждать излагаемую здесь «конспирологическую» версию. По словам Светланы Леонидовны, Маргарита Ивановна Конёнкова была также знакома и с Робертом Оппенгеймером.
Собственно говоря, версия перестала быть «конспирологической» после того, как вышли в свет мемуары Павла Анатольевича Судоплатова, в которых он назвал Маргариту Конёнкову агентом «Лукас», у которой было задание сблизиться «с крупнейшими физиками Оппенгеймером и Эйнштейном», чтобы проникнуть к атомным секретам. Так что, похоже, пароход «Смольный» вёз в Москву не только скульптуры, но и горы чертежей.
Комиссар госбезопасности Василий Михайлович Зарубин был отозван в Москву в конце 1944 года из-за доноса сотрудника резидентуры В.Д. Миронова — одновременно в НКВД и ФБР. Миронов обвинял Зарубина в шпионаже в пользу Германии и Японии. Как выяснилось впоследствии, Миронов страдал шизофренией.
25 июня 1947 года генерал-майор Василий Михайлович Зарубин был переведен в распоряжение Управления кадров МГБ СССР, а 27 января 1948 года уволен в запас по состоянию здоровья, которое, нужно сказать, у него было отменным.
Елизавета Юльевна Зарубина, награжденная за участие в операции по добыванию американских атомных секретов орденом Красной Звезды, также была уволена из органов госбезопасности в сентябре 1946 года в звании подполковника «за невозможностью дальнейшего использования». Когда в день смерти Сталина новым главой МВД СССР, в которое влилось и МГБ СССР, был назначен Лаврентий Павлович Берия, по ходатайству генерал-лейтенанта Павла Анатольевича Судоплатова супруги Зарубины были восстановлены в органах и приняты на работу в возглавляемый им 9-й (разведывательно-диверсионный) отдел МВД СССР. Но после того, как в результате совершенного Хрущёвым 26 июня 1953 года государственного переворота Берия был застрелен, а Судоплатов, Эйтингон и другие руководители советских спецслужб брошены за решетку по сфабрикованному «делу Берии», в августе 1953 года Зарубины были окончательно уволены из органов.
Чета разведчиков, или, как ее еще называют, «семейная резидентура» проживала недалеко от Киевского вокзала, на Дорогомиловской улице, в том же доме, что и Эйтингоны. Впервые о Зарубиных вспомнили в декабре 1967 года, когда
