Мама дарила мне много красивых игрушек, а у брата их не было вовсе. Однажды Алекс увидел, как я играю с йо-йо, и я отдал ему пеструю безделушку, даже не представляя, чем это могло обернуться.

Взгляд Тотского вдруг вновь помрачнел, но в нем уже не было холодности.

– До того дня я не видел жестокости. – с горькой иронией продолжил он, – Мама никогда не повышала голос даже на слуг, не говоря уже обо мне. Алекс обещал показать новорожденного жеребенка, и я убежал на конюшню, сгорая от нетерпения. Сначала до моего слуха донесся свист хлыста и сдавленные стоны. Как я узнал позже, отец застал брата за игрой с йо-йо, в то время как тот должен был разучивать какую-то дисциплину.

Когда я вошел в полутемное помещение, Алекс стоял на коленях, без рубашки, опираясь руками на грязную солому, а Казимир Пототский порол его лошадиным хлыстом.

Стас вновь осекся и опустил взгляд. Сергей тяжело вздохнул, он вспомнил высокого мужчину с благородным лицом и пронзительным взглядом, теперь ему стало ясно, что причиной безумия Александра могла быть не только потеря клана.

Помолчав минуту, Тотский глотнул вина и продолжил рассказ:

– Потрясенный, я убежал от конюшни в слезах. Помню, меня сильно трясло, такое случилось со мной впервые. Оказавшись дома, я кинулся к матери, захлебываясь в рыданиях, и ей нескоро удалось меня успокоить. Возможно, именно это событие окончательно подтолкнуло ее к решительному поступку.

Мама была верна клятве перед мужем, но та связывала только ее одну. Тем летом, за несколько дней до моего восьмилетия она навсегда увезла меня из фамильного замка.

На губах Стаса возникла теплая улыбка, поступок матери явно воспринимался им с благодарностью.

– С тех пор я жил недалеко от Варшавы в большом светлом особняке с розовым садом, в окружении роскоши, приветливых слуг, нянечек и гувернеров. – мягко продолжил он. – Для варшавского общества я был представлен, как сирота из древнего дворянского рода – Станислав Казимир Тотский – граф д’ Морне.

Мама навещала меня, так часто, как только могла, всегда с подарками, веселая нежная и ласковая. Она ни в чем не могла мне отказать.

Лишь спустя годы я осознал, насколько мужественной она была. Ведь мама осмелилась пойти против обычаев чужого клана, в чужой стране, дабы уберечь сына от горькой участи. Она дала мне все: счастье, заботу, понимание, а главное любовь. Я обязан ей тем, кем я стал, во всех смыслах этого определения.

Тотский в последний раз с нежностью взглянул на портрет и, захлопнув крышку, убрал медальон обратно в карман.

– А твой отец и брат, ты больше их не видел? – внимательно глядя на собеседника, спросил Сергей.

– Видел. Алекс был единственный из всего клана, кто позволял себе общаться со мной. – с грустной улыбкой ответил Тотский. – Уже взрослым юношей я часто приезжал к родовому замку повидать брата. Он учил меня охоте на уток, мы ездили верхом по окрестным полям. Алекс так забавно смущался, если я заигрывал с какой-нибудь молодой селянкой.

Мы принадлежали разным мирам, он не мог понять меня, а я его, но он любил меня. В этом я убежден.

– А отец? – Сергей уже снял мясо с углей и выкладывал на большое блюдо, – Как он к тебе относился?

Стас иронически изогнул бровь.

– Никак. Думаю, я умер для него в тот день, когда мама увезла меня из замка. Если отец и встречал меня, то обращался к Алексу со словами: «Передай брату, чтобы убирался с моей земли».

Лишь один раз он удостоил меня вниманием.

Шел тысяча девятьсот второй год, я специально приехал из Варшавы на автомобиле «Кадиллак», чтобы показать брату чудо современной техники. Он был поражен и начал переживать за своих любимых лошадей, которые могут вскоре остаться не у дел.

Я смеялся над его реакцией, гудел клаксоном, нам было весело. И тут появился отец. Я не видел его целых три года.

Тотский помрачнел, его взгляд вновь стал ледяным, губы на миг плотно сжались.

– Казимир Пототский пришел в ярость, не знаю от чего именно, от моего автомобиля или от того, что я уже не был смертным. В гневе он занес хлыст, чтобы ударить меня по лицу, но Алекс неожиданно перехватил его руку.

Стас снова опустил взгляд.

– Могу лишь догадываться, что потом произошло между ними, но тогда отец не стал сопротивляться, он лишь одарил меня ледяным презрением и произнес: «Ты бесполезен и жалок, как и твои игрушки. Убирайся прочь с моих глаз».

Первые несколько слов в адрес сына, по иронии судьбы они оказались последними. Больше я уже не видел, ни отца, ни мать, ни брата.

Это был роковой год для клана Пототских. Я вернулся в Варшаву и вскоре узнал, что весь клан уничтожили, а замок сожгли дотла.

Донцов даже замер с блюдом в руках, рассказ напарника не мог оставить его равнодушным.

– Мне очень жаль. – спустя секунду, искренне произнес он.

– Все давно в прошлом. – Стас вдруг оживился, на его губах возникла беспечная улыбка. – Кстати, мы с тобой скоро станем родственниками. Ты ведь женишься на сестре жены моего брата.

Сергей не нашелся, что на это ответить, а потому просто предложил сесть за стол. Ведь свежайшее сочное мясо уже начинало остывать.

Он отнес блюдо в дом, достал тарелки и приборы, но его мысли были заняты воспоминаниями о событиях трехмесячной давности. В памяти всплывали слова Александра Пототского однажды спасшего ему жизнь: «Ты должен жить долго, твое время еще не пришло».

И если раньше Сергей мог сомневаться в выборе, который сделал этим летом, теперь он был убежден, что поступил единственно верно. Брат Стаса заслуживал право на жизнь, нисколько не меньше тех, кто уничтожил его семью.

Солнце клонилось к закату, окрашивая небо на горизонте в оттенки огненно-красного, бордового и фиолетового. Вечер был не по-сентябрьски теплым и тихим.

После славного ужина настроение Сергея поневоле сделалось умиротворенным и даже благодушным. Он продолжал неспешно посасывать пиво, любуясь закатом и стараясь не думать о предстоящем мытье посуды.

Тотский отошел к машине и, вернувшись пару минут спустя, сел напротив напарника.

– Хочу кое-что тебе показать, сотрудник. – с довольным видом сообщил он, и поставил на стол маленькую бархатную коробочку. – Вот, смотри.

Когда Стас открыл ее, Донцов удивленно приподнял брови: внутри лежало изящное золотое кольцо с брильянтом удивительной чистоты. Заметив его реакцию, вампир улыбнулся.

– Это для Киры. – спокойно пояснил он. – Когда вернемся в Москву, я сделаю ей официальное предложение, и если она его примет мы вместе уедем из страны.

Сергей снова взглянул на брильянт, красиво искрящийся в лучах заходящего солнца, и отодвинул в сторону недопитую бутылку пива.

– Скажи, Стас, а сколько всего раз ты был женат? – нахмурившись, спросил он.